Данте Алигьери - Божественная комедия. Чистилище

Упрек в том, что она не исполнила своего долга – разрешить недоумения Данте.

Лета, как мы видели, уничтожает лишь память о грехах, a не о добрых делах (Чистилища XXVIII, 127–132).

«Maggior cura». Комментаторы не согласны между собою, какую «заботу» разумеет здесь Данте. «По-видимому, главная забота – не потерять Беатриче из вида – позволила ему обратить лишь мимолетное, полурассеянное внимание на окружающие предметы: прекрасное изображение человека, вполне сосредоточившего все свои помыслы на предметах высочайших». Флейдерер.

Эвноэ (Чистилища XXVIII, 25 и примеч. 127–132 и примеч.).

Здесь в последний раз упоминается имя Стация (Чистилища XXI, 10 и примеч.), играющего во всей грандиозной сцене земного рая чисто пассивную роль (сличи Чистилища XXXII, 29 и примеч.). Здесь поэт указывает на различие между ним и Стацием. Матильда берет за руку Данте, a Стацию велит следовать за ним. Данте пьет воду из Эвноэ, но пьет ли и Стаций, поэт не говорит ни слова.

В подлиннике: Donnescamente disse, т. e. с той грацией и вежливостью, которые составляют отличительные свойства благородных женщин.

Т. е. так как уже написаны 33 песни, назначенные для этой части поэмы. Данте и в разделении великой своей поэмы соблюдает законы симметрии. Каждая из трех кантик (названных им еще канцонами, Ада XX, 3) состоит из 33 песен (capituli), только Ад состоит из 34; но первая песнь Ада служить как бы вступлением для всей поэмы. Поэтому-то и воззвание к Музам находится в Аду не в первой, как в Чистилище и Раю, a во второй песни. Таким образом, всех песен в Божественной Комедии 100, имеющих все вместе 14,233 стиха, a именно: в Аду 4,720, в Чистилище 4,755 и в Раю 4,758.

В подлиннике: alle stelle. Все три канцоны Божественной Комедии кончаются словом «звезды». В конце хождения по аду, Данте выходит, чтоб вновь увидеть звезды; по вкушении вод из источника Эвноэ, он чувствует себя готовым вознестись к звездам; в конце же всего мистического странствования своего он ощущает в себе волю, вполне согласную с волею Того, Кто движет солнце и другие звезды. Оканчивая каждую из трех канцон своей поэмы словом «звезды», он желает указать на конечную цель ее – небо, куда должны быть непрестанно направлены очи каждого, кому не безызвестно его великое начало и высокое предназначение». Скартаццини.