Брайан Крэнстон - Жизнь в ролях

И, разумеется, я со всем возможным вниманием читал и перечитывал замечательную пьесу Роберта Шенккана «От начала и до конца».

Затем я отправился в Кембридж, где мы должны были поставить спектакль в Американском репертуарном театре перед тем, как везти его на Бродвей.

Собравшись вместе, мы, то есть Роберт, Билл и я, еще раз перечитали текст пьесы… и пришли в ужас. Выяснилось, что он очень плохо запоминается. До этого я читал его, думая лишь о том, как сыграть ту или иную сцену. Теперь же я думал совершенно о другом: господи, как много мне придется заучивать наизусть.

К концу встречи мы с грехом пополам выработали схему предстоящей работы. До первого прогона оставалось четыре недели. Мы решили, что в первую неделю будем репетировать первый акт, на вторую – второй. На третью неделю – «сшивать» весь материал воедино. Четвертую неделю мы решили использовать для решения технических вопросов, то есть всего того, что касалось костюмов, освещения, грима и звукового оформления.

Итак, для работы собственно над спектаклем мы располагали всего тремя неделями.

О господи.

Что я наделал? Или, точнее чего я не сделал? Мне казалось, что главное – появиться в условленное время в Бостоне с продуманным и проработанным образом главного героя. Но, увлекшись изучением его жизни, его характера, я начисто забыл о механической части актерской работы, которая предполагает заучивание наизусть больших массивов текста.

Это было все равно что пригласить гостей на пир, а за несколько часов до него вдруг вспомнить, что вы забыли закупить продукты. Стол накрыт, все готово, нет только самого главного – угощения.

Обычно я предпочитаю заучивать роль в одиночестве. Но на этот раз мне нужна была помощь. Поэтому я созвонился со своим старым другом Биллом Таймони. Когда я снимался в сериале «Бесконечная любовь», он играл в шоу «Все мои дети» Альфреда Вандерпула. Наши съемочные площадки в Нью-Йорке находились совсем рядом, и мы с Биллом быстро подружились.

Теперь я нанял Билла и попросил его приехать и стать моей правой рукой. Билл помогал мне заучивать текст, решал бытовые вопросы, чтобы я не тратил на них времени, и всячески меня вдохновлял и подбадривал. Он понимал ситуацию, в которую я попал, и я знал, что он ее понимает. Билл из тех людей, на которых можно положиться.

До этого у меня никогда не было проблем с запоминанием текста. С годами я выработал свою технику выполнения этой части работы – у меня появилась привычка делать пометки на полях сценария. Это помогает мне заучивать наиболее важные фрагменты, а заодно и работать над образом. Скажем, я пишу на полях ключевое слово, чаще всего глагол (этому трюку я научился у Джейн Качмарек), и по нему восстанавливаю в памяти всю фразу или даже целый абзац.

Но на этот раз объем текста был слишком велик, а времени на заучивание было слишком мало. Количество диалогов было просто чудовищным. Слишком много ключевых слов! Делай свою работу, сказал я себе. Просто делай свою работу. Короткого пути здесь быть не может.

Через некоторое время я почувствовал, что мои силы на исходе. Я всегда любил свою работу, но на этот раз при одной мысли о том, сколько слов и фраз мне предстояло запечатлеть в памяти, на меня накатывало отчаяние.

Через неделю у меня возникли серьезные сомнения в том, что я справлюсь со стоявшей передо мной задачей. Моя неуверенность, разумеется, влияла на меня очень плохо. Я чувствовал тяжесть в голове, тяжесть в груди, тяжесть даже в ногах, когда отправлялся на утреннюю пробежку. Мне казалось, что в моем мозгу вот-вот произойдет что-то вроде короткого замыкания. Перед сном я звонил Робин.

– У меня ничего не получится, я не смогу, – говорил я.

– Еще как сможешь, – отвечала моя жена.

– Мне нужно больше времени.

Я решил использовать все доступные мне ресурсы, в том числе выжать максимум из своего тела. Питался я овсяными хлопьями, овощами и рыбой, приправленной лимонным соком. Никакого сахара. Много витаминов, мало калорий. Пил много воды. Всякий раз, садясь за стол, я раскладывал перед собой текст. Зубрил диалоги даже перед сном. Я работал семь дней в неделю, стараясь не терять даром ни минуты.

Закончив работу над первым актом, мы приступили ко второму. На второй день второй недели я снова ощутил приступ отчаяния и попросил режиссера и драматурга о встрече – где-нибудь на нейтральной территории. Мне не хотелось, чтобы наш разговор происходил в театре. Мы перешли улицу и углубились в парк.