Сергей Мец - Лавка дядюшки Лика

Сложившееся многими сотнями лет положение дел однажды нарушилось. Испокон веку назначения и почести раздавались по богатству того, кому оные предназначались. Так было во всем мире в те времена и не было в этом порядке никакой справедливости, ни на копейку, но хоть была понятна система, ориентир для тех, кто мечтал вырваться из того рабства, что царило тут. Это был ясный путь, знакомый человеку со времени изгнания его прародителей, и теперь каждый понимал, что успех ждал по большей части тех, кто добывал его тяжелым трудом, талантом и расчетливостью, а не одним лишь умением угодить вдруг встретившемуся на твоем пути князьку, хотя этот случай и играл большую роль.

Взлетев до небес, нужно было уметь там как-то удержаться, что удавалось многим, но далеко не всем. И вот, когда вдруг проштрафившийся чем-то, потому разоренный и ставший неугодным богатей водворялся волею начальника туда, откуда с таким трудом когда-то вырвался, пощады от людей ему не было. Он не просто испытывал на себе презрение и терпел унижения от своих бывших вассалов, но день изо дня до его ушей и слуха его жены доносились слова соседей, будто намеренно громко сказанные, мол, падший фаворит не только неправедно отобрал у них заслуженные почести, но и не сумел ими воспользоваться так, как смогли бы это сделать они. Каждый из этих людей искренно так думал, и говорила в них зависть – нет, не к деньгам, былому богатству или прошлому успеху, нет. Это была зависть к бурной, полной на события жизни того, о ком они судачили, и ненависть к своей серой обыденности. А уж детям от соседских и вовсе не было никакой пощады – те, наслушавшись разговоров домашних, их просто третировали, били, роняли в пыль, издевательски приговаривая: «Попробуй этот ковер, он мягкий».

И вот когда рухнул прежний порядок, тот что пришел ему на смену наплодил несметное количество человеческих особей, не обладавших ни талантом, ни трудолюбием, ни расчетливостью, а только какой-то патологической угодливостью и подлостью. Самое страшное, что ничего другого они и делать не умели, а только подличать, угождать, предавать и давить неугодных начальнику. Только так они зарабатывали свое место под солнцем, продвигаясь по служебной лестнице исключительно благодаря лучшему, чем иные, умению делать все перечисленное. Потому и не щадил их никто, не было к ним ни грамма уважения ни от кого – ни от начальства, ни от подчиненных, и падали они, однажды оступившись, с тех вершин, куда забрались неправедным путем, устилая просторы страны словно перезрелые яблоки траву заброшенного яблоневого сада. Но упорству их не было предела, число их росло и росло, и карабкались они к вершинам власти сначала сотнями, потом тысячами и десятками тысяч, пока наконец не добились своего.

И вот однажды новая страна, что образовалась на месте прежней и уже полвека существовала по каким-то неестественным законам, установленным новыми начальниками, была наконец построена, правда, справедливости в ней было не больше, чем в зимнем лесу для одинокого, лишившегося родителей олененка. Некогда предки тех, кто влачил в ней ныне жалкое существование на подачки от очередных властителей, были очарованы красноречием и решительностью злобных романтиков, поверили в химеру об их чистых и благородных помыслах сделать мир краше. Романтики многого не договаривали, ведь необразованной толпе не надо ничего, ей нужно всего лишь указать на тех, кто мешает им жрать от пуза, пить сладко, испражняться где хочется, спать с кем хочется и брать, что хочется. И полилась кровь рекой, а когда были выгнаны и вырезаны все, кого посчитала виновными в своих несчастьях безумствующая толпа, перед ней вновь предстали романтики. Они ликовали, окруженные несметными полчищами голодных, алчных и бессердечных последователей, число которых росло с каждым днем, и не было на их лицах и тени сомнения.

Потом был подал знак, и орды смели с лица земли остатки тех, кто умел быть свободным, умел думать и сопоставлять слова с делом, тех, кто заведомо знал, что ждет каждого, кто поверит в призывы очередного обрядившегося в тогу властителя судеб мира. Напившись крови досыта, упыри несколько успокоились, и тут же были наказаны теми подлыми, услужливыми, еще более алчными чем они, а потому готовыми на все, неприметными серенькими персонажами, и число им было – легион. Правили эти новые властители безжалостно расправляясь с теми, кто нарушал их правила игры, и знали они все приемы, все увертки, все нужные слова и варианты выражений лиц на все случаи жизни, и обмануть их было совершенно невозможно.