Наталья Кирилюк - Сказка древнего Чиргара

Вернувшись во дворец, Ашур уже знал, как будет действовать, но он не знал, что за его действиями наблюдали глаза верного слуги визиря, которому не стоило труда провести своё расследование обо всех перемещениях принца.

Как только Ахмед (так звали слугу, следившего за Ашуром) доложил визирю обо всем увиденном и услышанном, достопочтенный Али Паша погрузился в глубокое размышление. Есть люди, которые, напряженно думая, как бы застывают обездвиженные, и все движения происходят уже в их голове. Чаще всего такие «мыслители» склонны к полноте. Процесс в мозгу у них может как-то совмещаться с пищеварением. Рядом у ложа ценителей обволакивающей задумчивости должен стоять кишмиш, фундук, похвала и прочие стимуляторы движения мысли. Но Али Паша был не из их числа. То ли его мысли разжигали его страсть к перемещению, то ли наоборот – его мысли лучше выстраивались от движения, но, так или иначе, двигаться и думать было для него двумя вещами совместными. Может, поэтому визирь обладал поджарым и даже несколько суховатым телом. Кровь и другие жизненные соки в нем не застаивались.

После доклада Ахмеда он незамедлительно приказал подать ему любимого коня Беркеша, и, прогарцевав с ветерком, выехал с несколькими слугами за городские ворота, что называется, « в чисто поле», хотя ни полей, ни садов за воротами не было (песок да редкие верблюжьи колючки). Здесь мысли визиря стали выстраиваться как-то само собой.

«Аллах посылает мне избавление (почему злодеи всегда прикрываются высшим волеизъявлением, выказывая свои низкие желания?) и указывает мне путь. Я могу подать записку эмиру, и лжепринц будет уничтожен. Хотя так ли просто решение? Не полетит ли и моя голова?.. Нет,… я поступлю иначе…».

Лошади ступали неслышно по мягкому песку, а ветер приносил новый песок и смывал все следы.

Уже на следующий день всё было готово для побега. Ашур подобрал одежду для Гюзель – рубаху, штаны и остроносые башмаки со шнуровкой; не забыл и о шапке, и халате-хирке, которые носят дервиши. И шапка, и халат лучше могли скрыть девушку. Всё было готово. Но как дать знать Гюзель об этом? Неожиданная помощь пришла, откуда Ашур не мог её даже помыслить.

Поздно вечером к Ашуру явился визирь. Он был внешне спокоен. Руки его перебирали чётки. Молча поклонившись, он попросил позволения присесть (при этом лицо Али Паши выражало предел сочувствия, хотя глаза блестели как у охотника в загоне).

– Милый принц, сердце моё разрывается от тоски, когда я вижу Вас. Что-то очень сильно томит ваше сердце. После нашего… дружеского (визирь, как бы извиняясь, посмотрел на принца) разговора, я, сознаюсь, проследил за Вами (при этих словах Ашур вспыхнул и резко встал со своей тахты). О, не гневайтесь на меня, достопочтимый принц, я не хотел причинить Вам зла. Только добро, только добро! Присядьте и выслушайте меня.

После небольшой паузы визирь продолжил:

– Вы молоды (эта очевидность всегда в ходу у злодеев) и не знаете жизни…, во всяком случае, придворной жизни. Здесь нет места чувствам. Только расчёт и здравый смысл…. Но я не о том. Вы хотите помочь наложнице Гюзель, а ей уже вышили на тюрбане новое имя Чешмира. Вы ведь знаете, что все наложницы, поступающие во дворец, получают новое имя, и его вышивают на тюрбане. Вашу наложницу, не горячитесь, « вашу» я сказал случайно, ещё мало кто знает в лицо. По моей просьбе подобрали простую девушку похожую на Гюзель, а Гюзель… стоит сейчас за дверью, и Вы можете делать с ней всё, что пожелаете. Я надеюсь на Ваше благоразумие.

– Но почему Вы это делаете для меня… и для неё?

– Я был молод, как ни странно. И… мой старший сын – начальник охраны гарема. Никто ничего не узнает, – при этих словах визирь встал и, поклонившись (не очень низко), удалился. Выходя, за дверью, он мельком посмотрел на стоявшую там Гюзель, и про себя подумал: «Птичка в клетке».

План визиря состоял в том, чтобы утром разоблачить Ашура и Гюзель, застигнув их вместе. Никаких подмен в гареме он не делал и начальника гарема ни о чём не оповещал. Нужно было лишь позаботиться о том, чтобы Гюзель пришла к бассейну с подводными цветами. Именно там находился вход в подземелье, которое связывало все дворцовые покои. Но и здесь было всё просто: Гюзель при всякой возможности заходила в гаремный садик с бассейном, в надежде встретить благородного юношу, обещавшего ей помочь. Дело сводилось только к проворству Ахмеда (слуги визиря). Так, вечером, незадолго до того разговора визиря и Ашура, которому мы стали свидетелями, Гюзель оказалась в покоях принца. Стоя за дверью, она не знала, куда и зачем её привели, и готовилась к худшему.