Наталья Аглиулина - Сказка Древнего леса

1

Девочки сгрудились вокруг бабки Аглаи. Лишь одно веретено продолжало неутомимо жужжать, тонкие пальчики Арины сучили белую кудель. У остальных девочек работа встала, они дрожали, хотя в избе было натоплено. Аглая, довольная произведённым эффектом продолжала рассказ, нарочно сгущая краски.

– А ещё в Дремучем лесу водится топельник, с кожей налима, гусиными ногами и рыбьим хвoстом, он рассекает гладь озера верхом на соме, заманит в реку неосторожного путника и утянет на самое дно…

– Хуже него – Верлиока – чудовище огромное, одноглазое, усы в пол-аршина, вместо волос – кабанья щетина, зубы торчком, на одной ноге деревянный скрипучий сапог, ходит, опираясь на костыль, убивает всех, кого встретит.

– Ой! – испуганно вскрикнула Тася, худенькая востроносенькая девчушка с тощими пшеничными косичками.

На неё со всех сторон зашикали. Аглая понизила голос до зловещего шёпота.

– Недавно про демоницу Мару говаривали. Мол, видели худую старуху в чёрной одежде прям на выселках. Не к добру это… Нечисть из леса лезет, что грибы опосля дождя… Плохие времена грядут…

– Хватить, Аглая, головы морочить! – не выдержала Марфа, дородная полногрудая женщина. – Девочки совсем прялки забросили.

– А, чтобы неповадно было в Дремучий лес ходить, – проворчала Аглая. – Кто-то должен разуму учить. Ещё людей не было, а лес уже стоял. И там много кто из древних обитает, это правда.

– Правда-то правда, вот только пряжи у нас кот наплакал, – рассердилась Марфа. – Уши слушают, а руки дело знают. Неработящую девку никто замуж не возьмёт, – пригрозила она.

Девочки схватились за веретена. Марфа была скора на расправу. Могла и на мороз провинившуюся в одной рубашке выставить. А там, известно, что…

Ходит Зимник, сгорбленный старичок с длинной седой бородою. Бегает он по полям и улицам, стучит посохом. Как ударит, вот тебе и трескучий мороз, реку льдом затянуло. Ну а если посох в угол избы угодит, непременно бревно треснет!

– А Аринушка – молодец, – похвалила наставница, – хорошая работа.

Девятилетняя девочка подняла серо-голубые, как вешние воды, очи. Детство в поселении было коротким, мальчики – за плуг или другое ремесло, девочки – за прялку.

– Научу-ка я тебя вышиванию, девонька. Сдаётся мне, выйдет из тебя толк…

Глазки Арины загорелись, нежные щёчки зарделись. Девочка давно крутилась возле швей, замирала, внимательно разглядывая узоры. Она плохо слышала о чём рассказывала старая Аглая. Жужжание веретена напевало другие сказки… Вот если бы всё, что проносились мимо мысленного взора маленькой Арины воплотить на холстине…

– Баба Аглая, расскажи про летавца. Говорят, ты видела одногo?

– Тьфу на вас, неуемные, – Аглая сделала вид, что рассердилась. – Кабы видела, не сидела тут с вами. Это нечистый злой дух в виде яркой летящей звёзды, а кто сказывает, что и змей настоящий. Перед девицей летавец предстаёт в самом обольстительном облике прекрасным юношей, чарует волшебными своими прелестями, окаянный. Кто сильно горюет-тоскует, к кому летавец и заявится. Голову девке заморочит, хворь напустит, сердце разобьёт, жизнь не мила станет. А бывали случаи: зачарует девицу, уведёт за собой в лес, а там вырежет у неё сердце и съест. Оно для летавца, что для нас снадобье от хворьбы. От этого его колдовская сила увеличивается. Особливо, если дева чистая да пригожая.

– Очи словно небо синие, в волосах горит огонь, стан стройный, будто деревце молодое… Я бы вышила его портрет, кабы сумела, – прошептала Арина.

– Замолкни, девка! Беду накличешь! – раздражилась Марфа. – Ишь, что вздумала: нечистого изображать! Ну-ка, Агая, затягивай песню. От твоих сказок у девчат мозги набекрень.

– Ой ты, прялица, ты прялица моя, – начала Аглая чистым звонким, как у девушки, голосом.

– Сослужи мне службу верную, – с готовностью запела Снежа. Тоненький голосочек вибрировал, Снежа всегда волновалась, когда пела. Оттого и получалось наивно, трогательно.

– Ты спряди мне ниткую тонкую, – включились и другие девочки, – Нитку тонкую, шёлковую…

2

Арина склонилась над рукоделием, равнодушно разглядывая рисунок. В поселении она слыла искусницей. Её работы охотно скупали заезжие купцы. Мастерица покрывала сложными узорами рушники, на скатертях и одеялах расцветали дивные розы, невиданные птицы с ярким опереньем, казалось, взлетят они сейчас и озарят своим сиянием горницу.