Наталья Аглиулина - Лучшая Сделка

Я курил кальян, когда ко мне завалился Дон. Погода была мерзкая. Целую неделю длилась слякотная канитель, небо будто обвалилось на город. Сыро, промозгло, беспросветно. Мне нужно было срочно изгнать эту сырость из лёгких, и я насыпал в кальян вместо обычного табака травку, которую хорошо проверенный чувак рекомендовал, как дюже забористую.

"Поцелуй лунной девы" входил в список запрещённых наркотиков, травка контрабандой доставлялась из малоизученной системы Х-5-Z и ценилась любителями экзотики и острых ощущений. Она здорово прочищает мозги, мир обретает хрустальную ясность, а ты становишься, если не всемогущим властелином всея Галактики, то непобедимым суперменом – точно.

Дона я недолюбливаю. Он – халявщик. Причём – профессиональный.

Ты сидишь у себя на кухне и, не торопясь, со вкусом потягиваешь крафтовое пивко. Дон успевает высосать за это время три бутылки, будто это обычная разливная бурда, пока сам ты прикончил только одну.

– Привет, Рэй! Как дела?

Я блаженно улыбнулся. На этот раз Дон выглядел не так паршиво. Ковбойские штаны из потертой кожи обтягивали толстые ляхи, ремень с массивной пряжкой прятался под выпирающим животом. Воинственный вид завершал кожаный плащ и шляпа.

Где-то в глубине души я знал причину своего раздражения. В последнее время я становился похожим на Дона. Я изрядно прибавил в весе, лицо моё раздулось и приобрело сероватый оттенок человека, ведущего нездоровый образ жизни.

Я старался не вытаскивать эти мысли на поверхность. Дон – неудачник, не – я.

– "Поцелуй лунной девы"? – ноздри Дона жадно затрепетали.

Я величаво взмахнул рукой по направлению к кальяну. Владыку мира украшает щедрость.

Дон прошлепал в комнату, оставляя на паркете мокрые отпечатки сапог.

– Главное, чтобы после нас оставался след, – засмеялся я. Всё казалось лёгким, смешным. Я напоминал себе воздушный шарик, наполненный гелием.

Дон присосался к загубнику, из ноздрей повалил белый ароматный дым.

– Кайф! – констатировал он.

– Вставляет? – хихикнул я.

Дон шлепнулся на ковер, заржал, дрыгая ногами, как взбесившийся конь. Мне это показалось забавным, и я сделал то же самое. Мы ржали, два идиота, курили, опять ржали.

"Поцелуй" сделал своё дело. Последнее воспоминание этого вечера – я у какой-то конторы с контрактом в руках, где стоит моя подпись. У Дона точно такой же документ. В кармане пачка новеньких хрустящих банкнот. Остальное – по возвращению. Это весьма солидная сумма, которая решает разом все мои проблемы: кредит за квартиру, новую машину (которая уже успела превратиться в груду бесполезного железа).

Лучшая сделка!

Дон хлопает меня по плечу. Приглашает отметить в местный ресторанчик. Платить, разумеется, придется мне, и я под каким-то предлогом благоразумно отказываюсь.

Сборы назначены на утро. Нам обещано полное обмундирование и продовольственное обеспечение. Идти домой не имеет смысла. Мы снова курим. На этот раз угощает Дон. Одна самокрутка на двоих, тошнотворно сладкий запах, кислый привкус во рту. Дешёвая химическая дрянь. "Поцелуй" не выносит вульгарного соседства. Мир обрушивается на меня непостижимой твёрдостью, режет острыми углами. Голова превращается в адский котёл, и, о, да, я узрел ужасный лик того, чьё имя нельзя называть… Говорили, я нес метафический бред, называл себя избранным и вещал о приближающемся Апокалипсисе…

***

В нашей группе собралось человек двадцать различной потрепанности, самому младшему – на вид восемнадцать, старшему – лет сорок. Большинству, как и мне с Доном, было в районе тридцатника. Отряд возглавлял сержант с пискляво – визгливым голосом. Ещё был капитан крейсера с помощником, механик и тощая костлявая рыжая девица, про каких говорят: ни кожи, ни рожи. Запоминалось в ней одно. Её имя.

Я решил, что когда вернусь на Землю, куплю зверушку типа крысы, обязательно рыжую. И назову её Ма-тиль-да.

Да, забыл, при девице состояли два лаборанта, она была кем-то вроде астробиолога.

– Цель нашего рейса – привезти образцы с планеты Электрион, – ввинтился в уши визг сержанта. – Планета малообследованная, по имеющимся у нас данным, разумной расой не заселена.

– А кому нужны эти образцы? – спросил самый юный из добровольцев. Дэнис, кажется.

Парнишка мне понравился, это был хороший вопрос. Собственные мозги в отличии от этого мальчика ворочались туго, шуршание банкнот вкупе с наркотиками надёжно запечатало мой разум.

Сержант налился маковым цветом.