Эль Стравински - Имеющая право молчать

О слабости дума Правета к зеленому змею знал весь наш шахтерский городок. Дум давно и основательно прикладывался к бутылке. Некогда примерный семьянин и заботливый отец все чаще уходил от реальности в мир грез. Стал завсегдатаем трактира. Возможно, тяжелая болезнь жены так повлияла. Ответственность за троих детей с тех пор ложилась тяжким грузом на его плечи. Не знаю. А может я просто хотела его хоть как-то оправдать в своих глазах.

Мой отец тоже воспитывал меня один. С самого первого дня. Мама не выдержала тяжелых родов и скончалась, успев лишь один раз обнять свое дитя. Отец заменил мне обоих родителей. Отдавал сполна всю любовь и нежность, на которую был способен. Жили мы не богато, много трудились: я на фабрике и у травника мастера Брага, он – на шахте. Но никогда ни в чем не нуждались. Я всегда восхищалась силой духа отца и его большим сердцем. Эти качества мне явно достались от него.

– Почти пришли, – голос Имани прервал мои размышления.

– Уверена, что дальше справишься? – я не смогла скрыть нотки беспокойства.

– Да, сейчас уложу его спать, а утром будет полегче, – невесело улыбнулась Имани, – Спасибо, что помогла. И можешь, пожалуйста, никому не говорить об этом происшествии. Надеюсь, до Свортона не дойдет, он уже не раз грозился выпереть отца из шахты.

– Конечно. Могла даже не просить. Я все понимаю. Маме и малышам передавай привет, – было до жути неловко.

Девушка кивнула и молча потащила отца в дом. Я же, успев к думу Ловату аккурат под закрытие фермы (он уже активно подтягивал тяжелые амбарные ворота, намереваясь повесить замок), с чувством выполненного долга тоже направилась домой. Мазнув взглядом по пылающим вдали гребням волн барханов, я облегченно выдохнула. Наконец-то этот день закончился.

Дверь мастерской заунывно заскрипела.

– Каира, ты что-то забыла, дитя? – мастер Браг, не отвлекаясь от кропотливой работы, среагировал на шум открывающейся двери.

– Нет, Браг, это я – Орвал, – мужчина средних лет с едва посеребренными временем висками и довольно атлетичным телосложением неспешно спускался в полуподвальное помещение мастерской.

Старик на миг застыл, так и не выпустив странный металлический инструмент из рук.

– Какими судьбами тебя сюда занесло? Давненько ты не захаживал? – все так же не оборачиваясь молвил старик.

– Ворошить прошлое неохота, – мужчина с интересом окинул захламленные, настенные полки мастерской и остановился возле одной из них.

– Так зачем же начинать? – мастер Браг наконец-то отложил в сторону рабочий инвентарь и лицом к лицу встретился с гостем.

– Каира все больше начинает интересоваться… как бы сказать… совершенно ненужными ей вещами. А ты этот интерес поощряешь, – мужчина вальяжно оперся о край дубового стола, но весь его вид говорил о внутреннем напряжении.

– Это в ее крови, Орвал. Ее неотъемлемая часть. Рано или поздно сила возобладает над ней. И твоя дочь будет не готова. Ты хочешь, чтобы с ней случилось, тоже что и з Ивой? – старый мастер снял запотевшие, круглые очки и начал их судорожно протирать засаленным носовым платком.

– Только не надо вспоминать Иви! Мне и так до сих пор больно… Думаешь мне каждую ночь не снятся кошмары, не проворачиваются в голове сотни вариантов того, как я мог ее спасти? Не тебе меня судить…, – голос Орвала сорвался и перешел на хрип. – Прости, – после долгого молчания, собравшись с силами, он продолжил, – знаю, ты ее тоже любил, может, даже больше, чем я. Я никогда тебя ни о чем не просил, но я хочу защитить дочь. Даже если от себя самой. Она единственное, что осталось ценного для меня в этом проклятом мире.

Мастер Браг кивнул, соглашаясь с Орвалом. Всему свое время и место. От него, да и от всех остальных уже ничего не зависело. Игра началась задолго до них. Осталось либо принять правила, либо гордо удалиться. И лишь немногим было дано эти самые правила менять.

Мое терпение грозилось лопнуть в любой момент. Сколько можно! Вечно эти двое опаздывают. Имани и Лиам (третий в нашей бравой компании) явно не спешили услышать очередную проповедь мандрита Корнела. Честно признаться, я тоже. Но блюсти закон было нашей священной обязанностью. Да и чуть ли не единственной возможностью относительно спокойно (и главное законно) отдохнуть от тяжкого труда на копях. Магистрат Лавары – дум Краун, был человеком старой закалки и ярым приверженцем Триумвирата, поэтому все правила и каноны соблюдались местными жителями беспрекословно. Дум Краун следовал во всем гласу священных огненных скрижалей – Триумвират и церковь едины. Вот и сейчас этот низкорослый в меру упитанный представитель местной власти с мелкими, хитрыми глазенками ярким красным пятном приталенного сюртука (который явно покушался на столичную моду) маячил среди прихожан, то и дело с умным видом рассыпаясь цитатами из святого письма. Иногда мне думалось, что мандрит в нашем городе именно он, а не истошный Корнел. Но от греха подальше, я старалась держаться на почтенном расстоянии от обоих.