Эль Стравински - Имеющая право молчать

За год работы с мастером, я уже перестала бурно реагировать на холодные, бездыханные тела. Но признаюсь честно, в первый раз помогая Брагу провести погребальный ритуал, едва ли не потеряла сознание. Липкий сковывающий холод при виде безжизненных глаз так и остался до сир пор где-то глубоко во мне, неотъемлемой частью: темной, мрачной и предательски тихой. Наверное, тогда я была еще совсем зеленой, впечатлительной и ранимой. А может сама история взяла за живое?

Мелкого Флица я знала почти с рождения. Мальчуган рос по соседству тем еще сорванцом. Но будучи единственным мужчиной в доме, (отца убили паладины, заподозрив в краже апейрона, что случалось довольно часто в наших краях) с малых лет во всем помогал матери. Чистил стойла галанов в имении магистрата, мог подсобить бакалейщику. И даже раз пытался вырастить пшеницу возле дома. Наивное дитя! Все, что могло прорости на этой убогой земле, так это только дикая ямша. И то не каждый год. Когда мальцу исполнилось двенадцать, его взяли работать на копи (на целых два года раньше возраста повинности! Вот же счастье). В памяти всплыло его светящееся от счастья лицо, – теперь он сможет порадовать мать настоящими сочно-медовыми парвами, а со временем даже накопит нужную сумму на откуп от повинности Триумвирату. Хотя бы ей. Так уж случилось, что все мы родились не в том месте и не в то время. Да, работа на апейроновых шахтах давала возможность хотя бы не умереть с голоду посреди пустыни, но и покинуть копи просто так никто не имел права. Если ты – Ори (дитя земель Зеркальной Пустыни), то твой удел – тяжкий труд на шахте до скончания жизни, либо оставался крошечный шанс каким-то чудом накопить заветное количество апейрона и выкупить себе свободу. Да, среди нас были так же и не коренные жители Зеркальной пустыни, но они были свободны, и Лавара для них была сродни ссылки за не угодность Триумвирату и правящим трибам. По сути, разница не столь велика. Все были винтиками одной системы.

Через неделю на копях случился обвал, было много раненых… Мастер Браг не покидал лазарет сутками, пытаясь спасти как можно больше людей. Помогать ему вызвалось несколько матрон из города, в том числе и я. Не могла сидеть без дела. Лишние руки здесь могли спасти чью-то жизнь. Чего-то отца, сына, мужа… Флица нашли лишь через пару дней…. В моих воспоминаниях навсегда осталось измотанное, посеревшее лицо мастера Брага, бесконечный поток слез Луизы – матери мальчугана, ее надрывный крик, когда коршуны кинулись в Дахму терзать тщедушное, неокрепшее тельце… Она практически до ночи босиком стояла на раскаленном песке, неотрывно смотря на уходящую в небо вершину погребальной башни. Если бы я знала тогда, что когда-то буду на ее месте…

– Каира, пойди сюда, – скрипучий голос мастера отвлек меня от грустных воспоминаний, – смотри как меняет цвет раствор ртути и апейрона. Дум Ловат будет доволен. Наконец-то сможет посадить сад на том заброшенном участке.

– Мастер, а почему без апейроновых смесей ничего не растет и не дает плоды? -я уже ни раз задавалась этим вопросом и вот подвернулся случай спросить.

Многие века ни в одном уголке Триумвирата без апейрона невозможно было вырастить ни травинки. В пустынных землях росли лишь колючки да редкие кусты ямшы. Из-за этого многие жили впроголодь и даже умирали голодной смертью. Вопрос выживания всецело зависел от апейрона. Гильдия фермеров нуждалась в бесперебойных поставках магических удобрений и каждый кристалл был на вес сотен жизней. Только ради этого стоило трудиться на копях. Да, это была повинность, от которой не так легко откупиться, но хотя бы осознание того, что от нашей работы зависит жизнь целой страны, кое-как сдерживало голодные бунты шахтеров.

Мастер отставил колбу в сторонку и собрал с пола горсть песка.

– Видишь какая сила в каждой крупице, – пересыпая песок из одной ладони в другую сказал Браг, – но она дремлет, ждет своего часа. Апейрон же дает возможность этой силе пробудиться, пробиться сквозь все преграды росткам новой жизни. Апейрон – это и есть сама жизнь. Песок и апейрон – все, что осталось от древнего мира.

Старик замолчал и, казалось, глубоко погрузился в недра своей памяти. Как ни странно, в пространных речах мастера всегда был заложен глубокий смысл (для меня часто граничащий со старческим бредом). Правда понимала я его не сразу и не так глубоко, как хотелось бы. Пришлось смириться с этой стороной обучения. Вот и сейчас ответ для меня так и остался загадкой. Или от измотанности я просто туго соображала?