Мария Камардина - Леди и вор [СИ]

— А ты уже выбрала букет? — невинным тоном поинтересовался он.

— Я выбрала новый револьвер, — зловеще сообщила Анна. — Льюис вчера заходил, уточнял насчет свадебного подарка. Будет дивно смотреться с платьем.

Знакомство дядюшки и племянника на разваливающейся базе вышло быстрым и скомканным, так что оба сочли разумным устроить еще одну родственную встречу — в том самом баре «У Чарли». Приятели Даррела-старшего при виде леди Грей поспешили с кислыми лицами разойтись по своим делам, и пока новообретенные родственники обменивались любезностями и воспоминаниями, Анна разглядывала интерьер и мечтала о том, что и как устроит в своем собственном баре…

У которого все еще не было имени.

— Арчибальд Малькольм Генри Ливси, вы приговариваетесь к ссылке на остров Королевы сроком на десять лет, где под неусыпным контролем со стороны Совета драконов и лично королевы Кэтрин Лучезарной будете отбывать заключение за свои злодеяния, — молоток судьи громко опустился, подводя итог слушаний. — Вам понятно ваше положение? Имеете ли вы просьбы?

Ливси кивнул и неосознанным жестом потер блокирующий браслет:

— Смогу ли я видеться со своим ребенком?

— Если мисс Ричи не будет против встреч, то этот вопрос на детальное обсуждение мы поднимем после того, как она разрешится от бремени, — ответил судья.

— Я не против, ваша честь. — Кристина сидела в зале и улыбками подбадривала «своего Арчи».

Ее положение улучшилось. Арчибальд отдал ей свое недвижимое имущество и финансовые счета без каких-либо условий. Даже, если она не выносит дитя. Такой риск имелся, но совсем незначительный, и больше волновалась сама Кристина, чем врачи, которые уверяли, что плод и мать в полном порядке. На всякий случай с Кристиной в доме проживало несколько врачей и акушерка.

Ливси был спокоен.

— Мои родители. Я знаю, что их арестовали, как и всех членов Ордена Белого Гребня. Скажите, что будет с ними?

— Разбирательства по делу Ордена займут весьма продолжительное время и все его члены будут наказаны. В данный момент ваша семья лишена каких-либо привилегий и находится под домашним арестом.

— А команда «Призрака»?

— Люди не являются нашей проблемой. Вся команда, включая капитана по прозвищу Серый Эрни расформирована, вылечена от вашего яда и отпущена на свободу. Они не представляют угрозы и интереса для драконов.

Ливси слегка улыбнулся.

— Даже Эрни?

— Если вы имеете ввиду его особенный глаз, то он сам просил его удалить, цитирую «к чертям собачьим», и после операции отбыл в неизвестном направлении. Что-нибудь еще?

— Нет, Ваша честь.

— Тогда приговор вступает в силу с этого момента, проводите арестованного, — молоток грохнул еще раз.

— Поехали, Арчибальд.

Кристина с места послала Ливси воздушный поцелуй и сказала одними губами «я буду тебе писать».

Реджинальд Грей взялся за ручки инвалидного кресла и повез своего заклятого друга прочь из зала суда.

— Серого Эрни завербовал «Щит», — шепнул Реджинальд, — Он в порядке и у него новое судно, «Призрак» конфискован до конца разбирательств. Опытного капитана грех терять, учитывая, что нужно налаживать связь с русалками.

Ливси ничем не выдал своих чувств. Он хорошо относился к Эрни, насколько мог вообще, и считал, что этот человек заслуживал большего, чем быть марионеткой.

Каждый человек заслуживал большего…

Бойня в лаборатории не прошла для Ливси даром: сейчас он был парализован ниже пояса и не восстанавливался, отказываясь принимать истинный драконий облик. Психиатры, беседовавшие с ним все эти месяцы, отмечали ментальные блоки, он отказывался от своей драконьей сути. Врачи пытались пугать, что в таком случае паралич останется навсегда — Ливси заявил, что его устроит такое положение дел. У лорда Элессара, кажется, было иное мнение — на первой же встрече Ливси объяснил, куда оное стоит засунуть.

Он сотрудничал со следствием, отвечал на все вопросы, выдал документы и записи, но для того, чтобы искупить все ошибки, сделанные им в жизни, этого было мало. Словно пелена спала с глаз — ему не хотелось винить ни Элессара, ни родителей, ни Орден, но воспоминания о том, каким наивным, управляемым идиотом он был все эти годы, сводили с ума. Его ум, таланты, способности послужили орудием зла, и он не хотел больше быть ни умным, ни талантливым, ни способным — ни драконом.

Он знал, что не заслужил ни счастья, ни исцеления. Но заслужил покой.