Мария Боталова: Леди с тенью дракона

Он сразу не понравился мне. Не знаю даже, чем именно. То ли улыбкой своей слащавой, то ли слишком правильными чертами лица, то ли тем, что попытался напоить меня приворотным зельем. Причем… судя по всему, неправильным зельем. Будь на моем месте другая, то, вполне вероятно, она могла бы всерьез травануться.

Я задумчиво покрутила бокал в руках, поднесла к губам, делая вид, будто собираюсь отпить, а на деле – принюхиваясь, чтобы проверить догадку, и с улыбкой поинтересовалась:

– Сам делал?

Кажется, мой собеседник – молодой лорд Эриан Талог Раиш, сын хозяина соседнего владения – в этот момент рассказывал забавную историю из студенческой жизни, а потому вопрос застал его врасплох.

– Что делал? – переспросил он непонимающе.

– Зелье, – не переставая улыбаться, пояснила я.

– Какое зелье? – Эриан слегка насторожился.

Демонстративным жестом снова поднесла бокал к губам, улыбнулась шире и терпеливо пояснила:

– Приворотное зелье, которое Вы, лорд Эриан, незаметно подлили в мой бокал.

На долю мгновения в его глазах мелькнул страх, но лорд быстро взял себя в руки.

– Прощу прощения, но я не понимаю, о чем Вы говорите.

Я немного помолчала. Потом в задумчивости заметила:

– А корня дриара здесь многовато…

– Как многовато?! Не может быть! – Эриан подскочил ко мне, но тут же опомнился. На аристократично бледном лице проступили красные пятна. Лорд отшатнулся и буквально рухнул обратно в кресло. Упавшим голосом спросил: – Вы убьете меня?

– Хм… – я всерьез задумалась. – Попытка создания сильного приворота. При закреплении физической близостью страсть привороженного сохраняется на протяжении нескольких месяцев, от четырех до шести. Вполне достаточно времени, чтобы жениться, да?

Лорд Эриан поник, весь как-то ссутулился, съежился сразу.

– В этом была задумка? – я не спускала с него взгляда.

– Да, – он обреченно кивнул. – Но идея не моя, так отец захотел. Сказал, что если в нашей империи появилась принцесса, значит, нельзя шанс упускать.

Ну да, у предыдущего императора, покинувшего пост всего неделю назад, были только сыновья. Трое сыновей и ни одной дочери. Даже не подберешься. Тем лордам, у кого тоже сыновья.

– Конечно, заполучить в жены наследницу трона – правое дело, – я с иронией закивала и продолжила список прегрешений: – Итак, приворотное зелье. Но оно не получилось. Корня дриара слишком много, да и на огне, по-моему, зелье передержали. Так что умопомрачительная страсть мне не грозила в любом случае. Вместо страсти – долгое и мучительное заседание в туалете.

Брови лорда в изумлении поползли вверх.

– Что?.. Да как Вы… как…

– Как определила? Довелось наблюдать действие корня дриара, если его слишком много положили, да еще и долго варили. Не важно, с какими ингредиентами смешивать. Результат один. Это сильное слабительное.

– И что меня ждет? – понурившись еще больше, обреченно вопросил лорд Эриан.

Забавный он. Как будто даже не приспособленный к придворным интригам. Хотя, судя по рассказам о веселой студенческой жизни, папочка его на самом деле держал подальше от великосветского общества, в закрытой академии на границе. А сейчас, почувствовав возможную выгоду, решил по-быстрому пристроить сыночка. Пока другие лорды со всей империи не налетели.

Какая ирония. Неделю назад я и помыслить не могла, что сама окажусь в императорском дворце и буду рассуждать о каких-то интригах вместо того, чтобы готовиться к выпускным испытаниям.

Вспомнив, от чего, собственно, оторвал меня этот злосчастный прием лордов Раиш, вдруг осознала, что придумала, каково будет наказание.

– Признаюсь, давно было любопытно, что произойдет, если приворотное зелье выпьет тот, к кому оно должно приворотить…

Эриан явно занервничал.

– Но увы, завеса сей тайны в этот раз не приоткроется. Зелье-то работает не так, как нужно. Но Вы все равно его выпьете, лорд.

Я протянула ему бокал и добавила:

– Пейте.

Эриан поднял на меня жалостливый взгляд.

– Может, не надо?

– А Вы представьте, что все могло быть хуже, – посоветовала я. – Например, если бы Вы правильно зелье приготовили.

Почему-то после моего предложения Эриан загрустил только сильнее. Может, страсть к самому себе представлялась ему меньшим злом, чем длительное времяпрепровождение в туалете?

– Будет сильно плохо? – спросил он со вздохом.