Василий Стенькин - В осажденном городе

Орлов налил в стакан самогону и залпом выпил.

— Тут без тебя Петька Котлов заходил, говорит, надо увидеть тебя по важному делу.

— Петька? Что-то у меня нет охоты видеться с ним: это такой человек, что может служить и нашим и вашим.

— Он говорит, передай Ивану Федоровичу, пусть не боится меня.

— Ладно, поживем — увидим. Попытай, что люди толкуют о нем.

— Хорошо, Ваня, попытаю баб.

— Осторожно только. Разбирай постель, ночи короткие.

С кривого переулка донесся всплеск гармошки, высокий девичий голос пропел:

Гармонь и девушка также внезапно смолкли, частушка оборвалась на середине.

Заливисто залаял Шарик, Орлов и Евгения насторожились. Но собака тут же затихла. Наступила короткая, густая тишина. До самого рассвета, о котором возвестили петухи и коровы, ни один звук больше не нарушал деревенского покоя.

Прошло недели две после возвращения Прошина в Пензу, все вроде бы шло хорошо. Но вот сотрудница канцелярии вручила Прошину под роспись в журнале докладную записку начальника районного отдела ОГПУ Мокшина. «О действиях банды Орлова», — прочитал Прошин подзаголовок. Банды! Это слово резануло по сердцу.

Василий Степанович поблагодарил сотрудницу и начал читать документ. В нем содержалась информация об ограблении Орловым двух магазинов, о других разбойных делах. В конце указывалось, что, по словам очевидцев, Орлов действовал не один; вместе с ним были два или три соучастника, о которых пока нет никаких сведений.

— Идиоты! — взорвался Прошин. Сбылись его самые худшие интуитивные предположения: Орлов сколотил банду.

Прошин вышел из-за стола и заметался по кабинету. «В плане же все расписано: организовать надежные засады на лесных дорогах, подставить Орлову нашего человека, провести разъяснительную работу среди населения… Значит, ни черта ни сделали!»

Справившись с нервами, он стал рассуждать спокойнее: наметить мероприятия легче, чем выполнить; жизнь порою сложнее, чем кажется нам. Прошин решил все бросить и ехать в район.

Однако начальник окротдела Тимофей Иосифович Гладков отклонил его предложение.

— Тебя срочно вызывают в Самару, — сказал он. — Вернешься оттуда и поедешь в Пачелму.

Это известие было совсем некстати, но Василий Степанович понимал, что уклониться от поездки по вызову полномочного представительства не удастся.

Вернувшись от начальника окротдела, Прошин достал стопку бумаги и стал писать директивное письмо Мокшину. Письмо получилось гневным, но дельным; оно содержало немало полезных советов и предложений, как ускорить ликвидацию банды Орлова.

Тимофей Иосифович относился к Прошину с доверием: небольшая разница в возрасте, оба — добровольцы Красной Армии, воевали в Белоруссии. Он подписал письмо без замечаний, хотя обычно был придирчив к документам.

За обедом Анна Николаевна обратила внимание на то, что муж чем-то расстроен.

— Что с тобою, Вася? Ты бледен, взволнован. Что-нибудь случилось?

Прошин взглянул на жену, улыбнулся: вечно ей до всего дело.

— Знаешь, мать, у тебя свои дела — у меня свои, у тебя свои заботы — у меня свои. Ничего не случилось, но в работе бывают не только удачи, но и неприятности, и досадные просчеты. Тебе не обязательно знать о них — на душе спокойнее будет.

Такой порядок постепенно закрепился: Василий Степанович никогда не рассказывал в семье о своих служебных делах, в одиночку радовался успехам и переживал промахи.

— Знаешь, какая твоя главная задача? — спросил Прошин, обнимая жену за плечи.

— Какая же?

— Вырастить хороших людей из наших сыновей.

— И все?

— А разве этого мало? Нет, мать, это нелегкое дело — вырастить хорошего человека.

Старший сын Прошиных Георгий, или Юра, как они называли его, тогда собирался в первый класс, а младшему, Боре, исполнилось три года.

— Пап, а что такое чанкайши? — спросил Юра.

— Чан Кай-ши — не что, а кто. Это буржуйский прихвостень в Китае.

— А зачем его посадили в кадушку?

— В какую кадушку?

— Папа, я слышал песенку. — Юра пропел писклявым мальчишечьим голосом:

Отец весело рассмеялся.

— Это в шутку поется, никто его в кадушку не сажал, а вот стукнуть разок по макушке не мешало бы… А где Борис?

— У соседей, там у них веселая компания, — отозвалась Анна Николаевна, звякавшая на кухне посудой.