Василий Стенькин - В осажденном городе

— Ну спасибо, дед, за науку, — поблагодарил Прошин. Если в начале беседы он чуть не заподозрил старика в том, что тот гнет против линии партии, то теперь во многом соглашался с ним.

— Скажите, Кузьма Иванович, вы знаете Ивана Орлова? — спросил он, меняя тему разговора.

— Как не знать! Вот с таких летов знаю, — дед показал ладонью чуть выше метра от земли. — Ванька Орлов на божий свет явился с бандитской душой, с детства был разбойником. В гражданскую обманным путем обзавелся орденом и партизанским званием.

— Почему обманным?

— Народ так говорит. Человек может соврать, а народ никогда не врет… А ведь у нас как? Вернулся человек из тюрьмы, или как там? Словом, оттуда, где срок отсиживал, два раза красиво выступил на собраниях, а у наших председателей Совета и колхоза — дыхание сперло: «Ах, какой молодец! Ах, какой герой!» Не знали, в какой угол посадить, должность подыскивали. Только не зря люди говорят: черного кобеля не отмоешь добела. Был он Ванькой-Резаком, им и остался… Страшен не он, — сказал Кузьма Иванович после минутного молчания, — с ним вы легко расправились бы. Сейчас в деревне, как на мельнице, мучная пыль облаком стоит. От малой искры большой пожар может содеяться. Ведь почему Ваньке-Резаку все удается? Потому что поддержку в народе имеет. А которые не поддерживают, те боятся душегуба. Слово скажи против — жди нож под сердце или пулю в грудь. И все ему сходит с рук!

Скрипнула калитка, показался Сплюхин.

— Ким, ты куда бегал? — спросил Прошин, ответив на приветствие участкового.

— В Совете был, с людьми поговорил. Какие будут указания?

— Поедем в райцентр, обсудим наши дела. Надо что-то думать.

Совещание началось в восемь часов вечера. В просторном кабинете начальника районного отдела ОГПУ Мокшина собрались все оперативные работники аппарата ОГПУ и отделения милиции.

Обсуждался один вопрос — как быстрее обезвредить бандита Орлова.

Первым выступил Василий Степанович Прошин. Явно находясь под впечатлением разговора с Кузьмой Ивановичем, он много внимания уделил нарушениям, которые допускаются представителями местной власти при проведении коллективизации, и в связи с этим определил сложившуюся в районе оперативную обстановку.

— Я ознакомился с вашей работой по пресечению бандитской деятельности Орлова и должен прямо сказать: работа эта ведется без учета нынешнего положения в деревне, а в чекистском отношении — бездумно и неграмотно. Как и два года тому назад, главная ставка делается на гласные методы, которые тогда не дали результатов и сейчас не могут быть успешными, потому что Орлов пользуется поддержкой у известной части населения, имеет обширные родственные и иные связи. Вопреки здравому смыслу вы арестовали десятки лиц — колхозников и единоличников — по подозрению в пособничестве и укрывательстве бандита. Надо же было додуматься — арестовать жену и отца Орлова, требовать от них, чтобы они сказали, где он укрывается? Всех, кто необоснованно арестован по этой причине, надо немедленно освободить. Больше того, извиниться перед ними, признать свою ошибку.

И опять проявились последствия контузии: Прошин наговорил немало грубых и оскорбительных обвинений; от нервной вспышки разболелась голова, Василий Степанович утих и, поостыв, понял, что сказал много лишнего, обидел людей.

Наконец Прошин сумел взять себя в руки, заговорил спокойнее.

— Мы должны работать умно, перехитрить Орлова, он один, а нас вон сколько! Пока же бандит заранее узнает о наших действиях и ловко обходит расставленные ловушки. Какие это ловушки? На прошлой неделе мы с Кимом, с товарищем Сплюхиным, проверили засады. И что же выяснилось? Активисты и комсомольцы, выделенные в засады, не все оказались на своих местах. Одни, надо полагать, струсили, другие просто безответственно отнеслись к столь важному, я бы сказал, боевому заданию.

Затем Прошин остановился на том, что нужно сделать в ближайшие дни, чтобы обезвредить Орлова и не допустить возникновения банды.

— Организовать квалифицированную оперативно-чекистскую работу; оперативным работникам и активистам поручать не только поиск бандита, но и физическое уничтожение его в тех случаях, когда не удастся взять живым.

Прошу в ближайшие три-четыре дня разработать план совместных действий аппарата ОГПУ и районного отделения милиции, — сказал он в заключение, — и представить его на утверждение в оперсектор ОГПУ.

Рядовые сотрудники поддержали выводы Прошина и подтвердили новыми фактами критические замечания, которые он высказал.