Александр Сабуров - За линией фронта

Что делать? Уходить в лес? Нет!..

— Когда начались аресты?

— В сумерки. Они очень торопились. Ждали, что наступление начнется до полуночи.

— Очень хорошо. Немедленно отправляйся обратно. Проберись на мельницу. Следи за гарнизоном. Жди до рассвета. На рассвете возвращайся обратно… Понял?

Леша молчит. В темноте не вижу его лица.

— Иду, товарищ командир, — наконец, говорит он и выходит из комнаты.

— Я не понял твоего приказания, Сабуров. Какой смысл Дурневу возвращаться обратно? — медленно спрашивает Бондаренко. — Что нового, кроме станковых пулеметов, он увидит на мельнице? На что ты надеешься?

— На утро. На тупую фашистскую логику и фашистский шаблон, — отвечаю я. — Они ждали нашего наступления в полночь. У них твердое убеждение, что мы поведем ночной бой. Наступления в полночь не было. Нет его и в три часа. Ночь кончается. Они решат, что мы передумали. Тем более, что подполье раскрыто. Фашисты успокоятся, у них даже не возникнет предположения, что мы рискнем на дневной бой. Не знаю, что они сделают: лягут спать, снимут чрезвычайное положение в городе. Не знаю. Во всяком случае размагнитятся. Так было в Локте. Так должно быть и здесь…

Снова тянутся томительные часы в этой маленькой избе. Снова порывами налетает ветер и гудит в трубе, бьет железным листом по крыше.

Бондаренко выходит на крыльцо: видно, невмоготу ему ждать в избе. Он возвращается минут через десять.

— Морозит, — говорит он.

Часы показывают пять утра. Скоро рассвет…

— Ну, вот еще и Дурнева потеряли, — ни к кому не обращаясь, говорит Бондаренко.

Словно в ответ ему, с шумом распахивается дверь. Опять Рева?..

— Ушли! — раздается радостный голос Леши. — Все ушли. Только трое солдат осталось да один дряхлый старикашка-сторож. Завернулись в тулупы и спят в проходной.

— Командиров отрядов и групп — ко мне! — приказываю.

Они собираются так быстро, будто были в соседней комнате.

Ставлю задачу. Леша Дурнев и Вася Волчок с разведчиками втихую снимают часовых на мельнице и рвут телефонную связь с городом. В это время наша колонна не спеша идет к мельнице. Идет под видом колхозного обоза — оружие должно быть убрано. Впереди «обоза» — отряд Кошелева. Миновав мельницу, Кошелев, не отвечая на возможный обстрел, врывается на рысях в город, пересекает его и занимает Погарскую дорогу, чтобы прикрыть нас с запада. Группы Федорова, Кочеткова, Иванченко и отряд Погорелова под общим командованием Ревы тем же аллюром движутся по ранее назначенным улицам к тюрьме, зданиям комендатуры и полиции, окружают и штурмуют их. Отряды Сенченкова и Боровика прочесывают город и прикрывают нас с тыла.

Мгновенно оживает молчаливое село: слышны отрывистые слова команды, храп лошадей, шаги.

Разведчики исчезают в предутренней мгле.. Наш «обоз» выходит на дорогу. На востоке, там, где темной стеной стоит Брянский лес, уже светает.

Лютый мороз. Воротник моего тулупа сразу же покрывается инеем.

Еду в середине колонны. В мглистом морозном сумраке еле различимы головные сани Кошелева.

Вот они неторопливо подъезжают к мельнице. Так же медленно (слишком уж медленно!) приближаются к главным воротам… Тишина…

Что это? Остановились?

Нет, они уже миновали ворота… На какое-то мгновение скрываются за пристройкой. И вдруг, вырвавшись на дорогу, мчатся к городу.

— В карьер!

Васька Волчок на сумасшедшем ходу (как только он ухитрился!) вскакивает в розвальни, где сидим я и Бондаренко.

— Разрешите доложить. Телефонная связь перерезана. Сторож лежит связанный. Фашисты на том свете.

Свистит ветер в ушах, обжигает лицо.

— Быстрей! Быстрей!

Впереди вырастает Трубчевск.

Снежная пыль бьет в глаза. Кошелева не вижу, но, судя по времени, он уже в городе.

— Ходу! — несется по колонне.

Тяжело храпят кони. Скрипит снег под полозьями. Вот и окраина — занесенные снегом домишки, безлюдье, тишина. Сворачиваю в сторону и круто останавливаю розвальни, пропуская мимо себя колонну. На мгновение мелькает лицо Погорелова. Во весь рост, в распахнутом полушубке стоит в санях Рева.

В центре города гремит выстрел. Неестественно громко разносится в морозном воздухе его эхо.

Еще выстрел. Еще. Вспыхивает беспорядочная стрельба. Надо полагать, бьют по Кошелеву.

Неожиданно стрельба обрывается. Минуты три стоит напряженная тишина. Значит — прорвался Кошелев!

Длинная автоматная очередь разрывает воздух. Крики. И опять очередь. Опять.

Стрельба нарастает с каждой минутой. Она уже вспыхивает в разных концах города. Это группы Ревы вступили в бой.