Андрей Мансуров - «Пипец этой вашей Омерике, или линия фронта проходит… Везде!»

Мансуров Андрей.

Пипец этой вашей Омерике, или линия фронта проходит… Везде!

(Пародия на стандартные гиперпатриотические поделки)

Все имена, названия и события вымышлены. Любые совпадения являются случайными.

Ближневосточные рубежи.

Рахим завершил намаз традиционно: земным поклоном и тяжким вздохом.

Вот очередной трудовой день и начался. Пора подниматься с колен и обходить участок.

Со стоном он оторвал тощие коленки от протёртой до дыр циновки. Потёр болящую поясницу – прохладно тут по утрам: высокогорье всё-таки… Ладно, плевать на застарелый радикулит и слабость: идти надо!

Участок Рахима, собственно, не был большим. Но присмотра требовал постоянного: то повитель-кускута нападёт на тщательно оберегаемые им растения, обвивая хрупкие стебли вначале нежно, а затем – словно удавкой, жёлтыми усиками, и стремясь выпить все, столь ценные, соки, то несколько десятков самцов саранчи вдруг откуда-то прилетят. Хотя откуда здесь, на укрытом со всех сторон горными хребтами, и почти изолированном от ветров плато, саранча – он ума не мог приложить!.. Но отлично понимал: там, где сегодня не снял с побегов пару десятков, завтра будет – две тысячи прожорливых тварей!

Выйдя из халупы, что заменяла ему дом, он потянулся: солнце только-только взошло: всё верно, будильник разбудил его на намаз вовремя! Теперь – обход. Натощак. Если Аллаху милостивому и милосердному будет угодно – до восьми он обход закончит, а там можно и позавтракать. Плевать на то, что кусок иссохшей лепёшки приходится размачивать жиденьким зелёным чаем: у него ещё остался кусок шмали примерно с палец: если пососать её, чувство голода пропадает. И хотя он отлично понимает, что это чувство – ложной сытости, и телу для работы нужно что-нибудь посущественней, пока он здесь, на этой работе, приставлен к этому полю, можно и потерпеть.

Потому что сезон скоро закончится, и с ним расплатятся. И можно будет вернуться домой, и там какое-то время просто – лежать и отдыхать. Отъедаться… А ещё…

Можно будет купить сынишке новый, престижный, мобильник, а семье на зиму – мешок риса и мешок маша. До следующей весны, когда начнётся новый сезон, должно хватить.

А где же ещё зарабатывать мужчине-афгонцу летом, как не на опийных плантациях?!

Почёсывая давно немытый тощий зад в хлопчатобумажных шароварах, Рахим двинулся по чуть заметной тропке вверх – к границе участка. Вот он: единственный путь к его плантации. И не пройдёт и пары дней, как он не будет здесь в одиночестве: второй навес, сделанный, как и над его халупой, из полусгнивших и иссохших под солнцем до белизны, палок-жердей, крытых сверху таким же полусгнившим рубероидом, уже ждёт.

Ждёт сезонщиков: бедолаг, вооружённых специальными ножичками для нарезания рисок-надрезов на головках с добрый кулак, и соскребания выступившего сока в контейнеры.

Опиум-сырец здесь, в глухой провинции Саннах, катастрофически дёшев, конечно. Но поскольку омерикосы понавезли буквально тысячи тонн реагентов, и понастроили в пещерах настоящих цехов по переработке, не нужно больше далеко возить огромные и тяжёлые тюки на осликах. Потому что упаковки героина ровно в десять раз легче. Не говоря уж о том, что места занимают куда меньше… А ведь раньше были времена, когда сырец добывали целыми семьями – кланами. Чистили липкую и вонючую массу, упаковывали. И даже ставили собственное клеймо на тару с товаром: знак гарантии качества!

Сейчас с этим проще. На качество «первичного» сырья перерабатывающим лабораториям если не совсем плевать, то где-то близко. На их работе это никак не сказывается. А если травяного мусора, и пыли-грязи в товаре окажется больше положенного, эти с-суки просто снизят закупочную цену.

И попробуй им возрази…

Рахим дошёл до границы участка: вот она, чётко обозначена насыпной землёй за невысокой стенкой из кусков сланца. Но…

ЧТО ЭТО?!!!

Почему над стеной не виден ни один стебель?!

Куда они все делись – сочно-зелёные побеги с уже начинающими наливаться головками на концах?! Неужели…

Ночью был сильный ветер и их прибило к земле?

На участок забрались какие-нибудь вредители, и подъели корни?!

Приходили конкуренты и покосили всё?!

Обуреваемый сотнями опасений и страхом от предстоящего неминуемого наказания, если виновен в недогляде, Рахим с трепещущим, словно у зайца, сердцем, сам не заметил как пролетел оставшиеся шаги, и…

И застыл, поднявшись на гребень стены.