Тодор Кондов - Передает «Боевой»

Очень неожиданная телеграмма, содержащая данные о Японии, вызвала особый интерес.

Центр запросил:

«Верны ли переданные вами сведения, что Япония не готовится напасть на советскую страну? Проверьте и срочно доложите».

5 марта 1943 года в первой своей радиограмме Пеев подтвердил тот факт, что Япония останется в стороне от советско-германского конфликта и что данные получены от японского посла.

Доктор Пеев нервно расхаживал по кабинету. В сущности, сейчас советское военное командование может перебросить на свой Западный фронт миллионную армию, которая стояла неиспользованной на дальневосточной границе. А что, если японцы прибегли к такому маневру с целью дезинформации?

Центр требовал:

«Срочно доложите подробности заявления японского посла в Софии о том, что Япония не готовится воевать против СССР».

Георгий Говедаров мог бы тотчас же ответить. И все-таки Пеев не решался: боялся японо-германской западни. Еще раз сделал проверку. Доктор встретился с Никифоровым. Генерал заверил, что японский барон не рассказывает небылиц и не хитрит. Согласно сведениям генерального штаба, немцы должны сами справиться с Европой, а в это время Япония должна разбить США и принудить их капитулировать.

14 марта 1943 года «Пар» радировал:

«Сведения о том, что Япония не нападет на СССР, получил от Георгия Говедарова, председателя болгаро-японского общества, который очень часто встречается с дипломатами японской миссии в Софии. Правильность этих сведений подтверждает и профессор Генчев из Софии — личный друг японского посла в Болгарии».

Доктор остался доволен. Сообщение о поведении Японии давало возможность делать выводы о состоянии «союзнической любви» между тремя силами оси Рим — Берлин — Токио. События, назревавшие в Италии, нервозность людей из окружения царицы, новое в поведении фюрера — все это предвещало конец кровавой коалиции фашистов.

Центр благодарил «Боевого» и его группу за сведения.

— «Покорный вечному закону, переменился я…» — декламировал Эмил, сам того не замечая. Мастерская опустела. Доктор Пеев унес «поврежденный» радиоаппарат. Он не мог откладывать передачу сообщения, возможно, самого важного за все то время, что он возглавлял боевую группу разведчиков. Он сильно волновался, хотя лицо его оставалось каменным. Нервы у него были натянуты до предела. Ум быстро оценивал происходящее.

…Эмил Марков пришел к Божилову среди бела дня под руку с миловидной девушкой. Вошел и сел.

Манол Божилов сильно перепугался: ведь сюда то и дело заходят агенты полиции. А что, если придут и сейчас?! Он побледнел: в последнее время Манол всего боялся. Каждая встреча со случайным жандармом заставляла бешено биться его сердце. Оно буквально уходило в пятки. А в тот момент вместе с Марией Молдовановой и Марусей они печатали новые листовки. Как он впутался в историю Попова?!

Эмил Марков приветливо улыбнулся.

— Братец, сообщение в Москву. Через час должно быть передано. До свидания. Будь здоров. Победа, кажется, ближе, чем мы думали. — Он протянул листок с шифрограммой и вышел.

На улице подошел к филеру. Предложил ему сигарету и попросил огня. Девушка его улыбалась. Филер даже поздоровался с ней за руку. С Эмилом тоже. Они прошли дальше. Пара симпатичных людей, приходивших в «Эльфу» по делам.

В первые дни апреля доктор Пеев получил из Москвы две радиограммы. Пришлось поработать.

Центр предлагал «Журину» снова отправиться в Вену. Генерал имел право настаивать, чтобы ему выдали выездную визу в «союзнический рейх». Кто мог допустить, что у генерала есть пароли, явки, адреса? Полиция не имела права отказать главному военно-судебному начальнику царства.

В мае «Журину» предстояло выехать в Вену.

Вторая радиограмма породила тревогу. Центр предлагал «Боевому» прекратить всякие связи с «Цыпленком». Но почему?

В разведке сентиментальности недопустимы. Жизнь разведчиков — суровая, яростная борьба воли и умения. Жить среди волков, работать долгие годы под постоянным наблюдением полиции. И вдруг товарищи предупреждают тебя, что одного из старых революционеров нельзя и подпускать к себе!

«Прекратите всякие связи с Тодором Стоевым, вы и ваши люди. Берегите себя от подозрений».

Может быть, с Тодором Стоевым что-то случилось? Да, он купил дачу за 150 000 левов. А внешне такой бедный, обремененный заботами человек.

Не подозрительно ли стремление Стоева любой ценой установить связь с людьми из советской дипломатической миссии? Взволнованный доктор мерял шагами кабинет. Вспоминал театральное хныканье Стоева: «Пеев, будь благоразумен! Я задыхаюсь! Я уже не гожусь ни на что! У меня планы… Мы с тобой давно знакомы… Как бы ты поступил на моем месте?»