Тодор Кондов - Передает «Боевой»

Сашо сочувствовал ему и понимал, что происходит в сердце этого человека.

По улице промчалась полицейская машина. Оба они встали у окна. Минутой позже увидели, как совсем близко вырвался огонь из автомата. Послышались выстрелы. Кто-то отвечал из пистолета. А через минуту-две стало тихо.

Доктор был ошеломлен: в соответствии с армейским ритуалом генерал его величества стоял по стойке «смирно». В честь погибшего на тротуаре. Глаза у генерала из верховного военного суда царства Болгарии заблестели. Неужели слезы? Да.

— Сашо, передай Центру, что «Журин» — самый обычный человек. Было бы лучше, если бы он был не так сентиментален, не так сильно заражен интеллигентщиной, одним словом, более революционным, Сашо. А я позвоню в полицию и скажу, что запрещаю стрелять на улицах. Я сам нахожусь под огнем. Извини меня, Сашо, но я переутомлен, опустошен душевно.

Доктор Пеев сидел за своим письменным столом и слушал передачу из Берлина. Александр Периклиев призывал болгарский народ верить Гитлеру. Но в то же время он не упустил возможности сказать условленное: «Все мы, каждый согласно своим идеалам, боремся за действительно новый порядок в мире».

Периклиев сообщал из Берлина с помощью хитроумного и одновременно простого шифра, что немцы усиленно мобилизуют молодежь и после непродолжительного обучения отправляют в котел Восточного фронта, что в Берлине начали снимать металлические статуи с мостов, парапетов для переплавки.

Доктор передал сообщение молодого экономиста радиограммой от 28 ноября 1942 года.

Одно интересное известие, которое определяло новые настроения в Германии, он получил из Берлина вместе с очередной открыткой от Периклиева и передал его по эфиру в Москву 15.XII 1942 года.

«Георгиев» — Периклиев сообщает из Берлина, что «Гитлер ведет пропаганду подготовки решающего удара против СССР, но население Германии уже не верит ему».

4 января 1943 года доктор отправил известие с весьма любопытными данными, полученными из Берлина:

«В городе Вицлебене есть большие склады продовольствия и горючего. Английская и американская авиация бомбит жилые кварталы. Вокзалы в Берлине, Мюнхене, Кельне, а также индустриальные районы Рурской области нападению не подвергаются, и движение поездов между этими пунктами, как и между сотнями других, не нарушено. Военные заводы работают; самолеты не бомбят их. Они производят вооружение и оборудование для фронта».

23 января 1943 года доктор направил в Центр мнение Периклиева о моральном состоянии населения Германии:

«Недовольство среди германского населения после Сталинградской битвы растет очень быстро. Средний немец не верит уже в победу рейха.

Когда одной немецкой матери сообщили, что ее единственный сын погиб на Восточном фронте, она в отчаянии сняла со стены портрет Гитлера и разорвала на куски. Ее соседка увидела это и сообщила в полицию. Женщину убили гестаповцы. Муж женщины, вернувшись с работы и узнав, что произошло, застрелил соседку и сам покончил жизнь самоубийством».

«Чувствуются большие затруднения с продовольствием. Нет жиров. Они исчезли даже с черного рынка».

«Немцы не доверяют друг другу, но иностранцам рассказывают о своих надеждах и горестях. Недовольство заметно даже в среде гитлеровской молодежи. Неприязнь между итальянцами и немцами непрерывно растет!»

«После Сталинградской битвы берлинское население впало в панику».

Доктор радовался: Центр интересовался жизнью немцев. Москва готовилась к серьезным действиям.

Генерал Михов вернулся из Берлина. На журналистов произвело впечатление отсутствие фанфарных призывов на пресс-конференции. Генерал ограничился заверениями, что видел своими глазами приближающуюся победу. Пеев почувствовал, что произошло во время визита Михова в Берхтесгаден и Берлин, а также на фронт и на одну из баз военно-воздушных сил. Он ждал только «Журина». «Журин» должен узнать все подробности.

…Гитлер был очень спокоен. Улыбался так же, как и всегда.

Гости из Болгарии — военная делегация во главе с генералом Миховым — заняли свои места. Фюрер начал говорить:

— Господа, вы сами убедились, какую железную дисциплину я воспитал в моем народе… — После этих слов он направился к стене с картой Восточного фронта и начал говорить все быстрее и все громче. Через какое-то время голос его поднялся до визгливого фальцета, фразы стали обрывочными:

— Я расстреляю каждого, кто не думает… Каждый русский солдат действует как самостоятельная боевая единица… Мои солдаты зависят от приказов… Мы будем бить русских… Сейчас это даже легче… Мы убедились в том, что русский солдат, помимо того что он инициативен, умеет идеально маскироваться… Несмотря на ужасную советскую артиллерию, мы победим… Мы воевали бы иначе, если бы военная разведка донесла, насколько хорошо организована… хорошо обучена… замаскирована до совершенства артиллерия большевиков… особенно эти «катюши»…