Тодор Кондов - Передает «Боевой»

Козаров кипел от негодования. Гешев спросил:

— Ты согласился бы подписаться под тем, что борешься только против немцев, доктор?

Это была уловка.

— Но как я буду писать этими руками? Посмотрите, у меня нет ногтей.

Гешев рассмеялся:

— Ничего, ничего. Ты будешь диктовать, а машинистка будет писать. Потом как-нибудь распишешься.

Козаров онемел. С каких пор Гешев стал таким?

— Доктор, ты умен, а не видишь, что в политике выигрывает тот, кто поворачивает туда, куда дует сильный ветер.

Пеев почувствовал, что теряет силы. Неужели дворец задумывает провести операцию «отказа от союза с нацистами»? Это подорвало бы всю политическую систему. У партии уже есть силы, чтобы воспользоваться подобным срывом: она не упустила бы возможности подтолкнуть спускающихся вниз. Это позволило бы ей найти свое место и перепутать расчеты всех тех, кто и без того запутался в своих делах.

— Я продиктовал бы…

Машинка равномерно отстукивала текст. Гешев шептал Козарову:

— Только бы Борис не заварил какую-нибудь кашу. Если он ничего не напутает, мы с тобой наверху, а коммунистам — крышка. Кочо будет размахивать саблей, и никогда, пока светит солнце, большевикам не вступить в Болгарию.

Пеев стонал от боли, ставя свою подпись:

— Все. Я кончил.

Зазвонил телефон. Гешев поколебался: снимать ли трубку или нет. Посмотрел на Козарова. Потом все-таки снял.

— Алло, что стряслось, голубчик? — Гешев рассмеялся. Ударил себя по лбу и объявил: — Ему ничего. — Нажал кнопку звонка. Когда вошел полицейский, показал на Пеева. Потом жестом руки приказал подождать, пока он не кончит отдавать распоряжения. — Доктор, у меня есть хорошая новость для тебя: послезавтра ко мне приведут… кого бы ты думал? Эмила Попова.

Доктор Пеев опустил голову. Руки его безжизненно повисли. Полицейский потащил его по коридору.

В кабинет Гешева вошел агент Яначков и доложил о результатах наблюдения:

— Встреча Манола Божилова с женщиной состоялась на углу улицы Белчева и улицы Аспаруха точно в восемнадцать часов. Женщина оказалась Анной Рачевой, проживающей вместе с мужем в доме своего отца Димитра Неделчева Димитрова из села Ситово Силистринской околии, жителя Софии. Они живут на улице Антима в доме номер четырнадцать, в квартале Кирпичный завод. По сведениям Манола (я с ним разговаривал после встречи), это та самая женщина, которая укрывает Эмила Николова Попова.

Потом Гешев стал говорить о составе групп, которые должны возглавляться инспектором Любеном Гочевым Абаджиевым и Секлуновым, и потребовал, чтобы ему любой ценой доставили Эмила Николова Попова живым.

— Я хочу, чтобы его доставили лично ко мне. Он единственный человек, которому удалось посмеяться надо мной. Он действительно подготовил и осуществил побег самостоятельно. Я убежден, что даже Белина не знала о его намерениях, иначе она выдала бы себя.

Гешев отдавал распоряжения, а сам думал о том, что не группа Пеева волнует его; впрочем, теперь он будет заниматься ей по-настоящему, а кое-кого из этой группы использует для более существенных планов.

«Что я выиграю, если докажу, что генералы готовят переворот? А что я выиграю, если докажу, что они не готовят переворот? Не знаю. И никто этого не знает. Никто не знает, что думают наши военачальники. В таком случае человек должен придумать что-то, и если понадобится, создать видимость готовящегося переворота, а если это не потребуется, объявить, что его нет.

Гешев попытался допросить нескольких арестованных. Вспомнил об Иване Владкове. Ведь этот парень имел связи с доктором Пеевым.

В голове у Гешева созрел план.

— Садись, садись, Владков! — предлагал Гешев. Уже по тому, как он посмотрел на него и как предложил сесть, арестованный понял, что на сей раз все будет иначе.

— Благодарю, господин Гешев, — проговорил Владков, опускаясь на стул. В кабинете никого не было. Значит, разговор будет с глазу на глаз.

— Думаю, что никакие введения не нужны. Предполагаю, что тебе известны намерения высших военных кругов отдать отечество англо-американскому блоку. Эмил Попов не говорил тебе об этом? Ты расскажешь мне, что тебе известно.

Для Владкова это было чем-то новым. В ответ он только пожал плечами. Гешев заметил это и нахмурился. Если Владков действительно ничего не знает об этом, ему следует согласиться с этим и написать показания. Он даст Гешеву данные, которые потом подтвердят Эмил Попов и доктор Пеев.

— Владков, мне кое-что известно. Я хотел бы, чтобы ты написал об этом, а я организую твое спасение. Не позволю, чтобы тебя приговорили больше чем на пять-шесть лет. Посидишь в тюрьме год-два и выйдешь оттуда живым и здоровым.