Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Первые шаги весны прогнали тучи, а солнечные лучи снова потеплели. Мрачность и уныние, владевшие пленниками зимой, сменились беспокойством и неусидчивостью. Нервы у всех были натянуты, часто случались жестокие драки, и каждый поглядывал на далекие горы, снег с которых стаял и бурными потоками ушел в Атлантику.

Пришло написанное Сакиной сообщение от Аболи. «Саба шлет привет А. Бобби и его мать скучают по нему».

Эта записка наполнила всех безумной и радостной надеждой, которая, по правде говоря, ни на чем не основывалась: Саба и его отряд могли помочь лишь тогда, когда пленники минуют изгородь из миндаля.

Прошел еще месяц, и пламя надежды начало угасать. Пришла роскошная весна, и горы, покрывшись дикими цветами, чьи краски ослепляли, а аромат доходил даже до рабочих высоко на лесах, превратились в дивное видение. Подул юго-восточный ветер, невесть откуда появились нектарницы и пестрыми яркими искрами сновали в воздухе.

Вдруг от Сакины и Аболи пришла короткая записка:

«Пора уходить. Сколько вас?»

Вечером, дрожа от возбуждения, шепотом они обсудили записку.

— Аболи что-то задумал. Но разве он сможет вытащить нас всех?

— Для меня он единственная лошадь в гонках, — проворчал Дэниел. — Ставлю на него все до пенни.

— Если бы у тебя был хоть пенни, — усмехнулся Нед. Хэл впервые с тех пор, как Оливера разорвали псы, услышал его смех.

— Кто пойдет? — спросил Хэл. — Обдумайте ответ, парни. — В слабом свете он осмотрел ставшие угрюмыми лица собравшихся. — Если останетесь, еще немного поживете и никто не скажет о вас дурного слова. Если мы пойдем, но не доберемся до гор… вы все видели смерть моего отца и Оливера. Такая смерть недостойна не только человека, но и животного.

Первым заговорил Альтуда:

— Даже если бы не Бобби и моя жена, я бы все равно пошел.

— Да! — сказал Дэниел.

— Да! — подхватил Нед.

— Итак, трое, — сказал Хэл. — Как насчет тебя, Уильям Роджерс?

— Я с вами, сэр Генри.

— Не испытывай мое терпение, Билли. Я запретил тебе называть меня так.

Хэл нахмурился. Когда его называли сэром Генри, он чувствовал себя самозванцем, недостойным чести, завоеванной его дедом в сражениях рядом с Дрейком.

— Прощаю в последний раз, мастер Билли. Если с твоего языка еще раз сорвется такое, я вложу в другой твой конец толику здравого смысла. Ты меня слышишь?

— Слышу хорошо и ясно, сэр Генри.

Билли улыбнулся ему, и все захохотали, а Хэл схватил его за шиворот. Все дрожали от возбуждения — все, кроме Дика Мосса и Пола Хейла.

— Я уже слишком стар для таких проказ, сэр Хэл. Кости у меня не сгибаются, и я не смог бы забраться на красивого парня, даже если бы его привязали к бочке, что уж говорить о горах. — Старый гомосексуалист Дик Мосс улыбнулся. — Простите, капитан, но мы с Полом переговорили и решили остаться. Здесь у нас по крайней мере каждый день есть похлебка, а ночью солома для сна.

— Может, вы умней всех остальных.

Хэл кивнул. Услышанное его не опечалило. Давно миновали дни, когда Дик был в расцвете сил и мог взлететь на мачту в самую сильную бурю. Минувшая зима лишила его суставы гибкости, а волосы выбелила. Его пришлось бы тащить за собой. А Пол — корабельная «жена» Дика. Они уже двадцать лет вместе, и хотя Пол еще может орудовать саблей, он останется со своим стареющим любовником.

— Удачи вам обоим. Вы лучшая пара, с какой мне приходилось плавать, — сказал Хэл и взглянул на Уолли Финча и Стэна Спарроу. — А как вы, птички [73] По-английски Финч — зяблик, Спарроу — ласточка. ? Полетите с нами, парни?

— Так далеко и высоко, как вы, — ответил за обоих Уолли, и Хэл сжал его плечо.

— Значит, нас шестеро, с Аболи и Сакиной — восемь. А лететь придется так высоко и далеко, что вы не пожалеете.

Последовал обмен записками, в которых Аболи и Сакина объяснили свой план. Хэл внес поправки и составил список вещей, которые нужно попробовать украсть, чтобы надежнее обеспечить выживание в дикой местности; главным среди них были карты, компас и, если получится, алидада.

Аболи и Сакина готовились, скрывая свою тревогу и возбуждение от других обитателей резиденции. За всем, что происходило в помещениях для рабов, постоянно следили подозрительные глаза, и теперь, когда назначенный день был близок, заговорщики не доверяли никому. Сакина мало-помалу собрала все, о чем просил Хэл, и добавила кое-что по своему выбору: она знала, что все это пригодится.

За день до намеченного побега Сакина позвала Аболи в жилые помещения резиденции, куда раньше ему не разрешалось заходить.