Уилбур Смит - Когда пируют львы

Одинокий дикий фазан летел вдоль склона холма, едва не задевая траву. У вершины он, выставив лапы, сложил крылья и исчез в укрытии. Два мальчика и собака преследовали птицу от самой долины; впереди, высунув розовый язык, трусила собака, близнецы плечом к плечу бежали за ней. Защитного цвета рубашки у обоих в темных пятнах пота: хотя африканское солнце почти село, было еще очень жарко.

Собака учуяла запах птицы и остановилась, дрожа. Несколько секунд она принюхивалась, потом начала рыскать, опустив голову, над сухой бурой травой виднелся только хвост. Близнецы старались не отставать от собаки. Они тяжело дышали: подниматься по холму было нелегко.

– Отойди в сторону, под ноги лезешь, – сказал Шон брату, и Гаррик сразу послушался: Шон был на четыре дюйма выше и на двадцать фунтов тяжелее – это давало ему право командовать. Он велел собаке.

– Тинкер, фас! Ищи, парень.

Хвост Тинкера выразил согласие с указаниями мальчика, но собака не оторвала нос от земли. Близнецы напряженно следили за ней. С керри [1] Метательная дубинка туземцев Южной Африки. – Здесь и далее примеч. пер. наготове они осторожно шли по траве, стараясь дышать ровнее и тише. Тинкер наконец нашел затаившегося фазана – пес прыгнул и впервые за все время залаял; птица взлетела. Шумно хлопая крыльями, она поднялась из травы.

Шон бросил керри и промахнулся. Фазан метнулся от дубинки, отчаянно маша крыльями, и тут свою керри бросил Гаррик. Та со свистом завертелась в воздухе и ударила в жирную коричневую тушку фазана.

Птица упала, роняя перья. Мальчики ринулись к ней. Фазан со сломанным крылом устремился от них сквозь траву. Преследуя его, мальчики возбужденно кричали. Шон схватил птицу, свернул ей шею и стоял, смеясь, держа в руках теплое коричневое тельце и дожидаясь, пока подбежит Гаррик.

– Здорово, Гарри, ты сбил эту красавицу!

Тинкер подпрыгнул, и Шон поднес птицу к его носу. Тинкер принюхался и собрался было схватить птицу зубами, но Шон оттолкнул его и сунул фазана Гаррику. Тот повесил его на пояс, рядом с другими птицами.

– Сколько, по-твоему, было? Футов пятьдесят? – спросил Гаррик.

– Поменьше, – предположил Шон. – Скорее тридцать.

– А я думаю – около пятидесяти. Это превышает твой лучший сегодняшний бросок.

От успеха Гаррик осмелел. Шон перестал улыбаться.

– Да? – осведомился он.

– Да! – ответил Гаррик.

Шон тыльной стороной ладони убрал волосы со лба – черные, мягкие, постоянно ниспадающие на глаза.

– А как же та птица, у реки? Она была вдвое дальше.

– Да? – удивился Гаррик.

– Да! – свирепо подтвердил Шон.

– Ну, если ты такой молодец, как же промахнулся по этой? Ты был первым. Что же не попал, а?

Покрасневшее лицо Шона еще больше потемнело, и Гаррик неожиданно понял, что зашел слишком далеко. Он отступил.

– Спорим? – предложил Шон.

Гаррику было не совсем ясно, о чем предлагал поспорить Шон, но из прошлого опыта он знал, что любой спор будет решен за одну попытку. Гаррик редко выигрывал такие пари у Шона.

– Уже поздно. Нам лучше вернуться домой. Па отлупит нас, если мы опоздаем к ужину.

Шон колебался, но Гаррик уже повернулся, подбежал к своей керри, поднял ее и направился в сторону дома. Шон бросился за ним, догнал и опередил. Шон всегда идет впереди. Доказав свое преимущество, теперь он был настроен миролюбиво. И через плечо спросил:

– Как по-твоему, какой масти будет жеребенок у Цыганки?

Гаррик с облегчением принял предложение мира, и они принялись дружески обсуждать эту и десяток других не менее важных проблем. И при этом продолжали бежать. Если не считать часа, проведенного у реки, когда они решили отдохнуть и поджарить пару фазанов, весь день они не останавливались.

Здесь, на плато, заросшая травой земля мягко пружинила под ногами, когда они взбирались на низкие круглые холмы и спускались в долины.