Эрик Хобсбаум - Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914–1991)

ОЭСР объединила наиболее развитые капиталистические страны, включая Бельгию, Данию, Федеративную Республику Германия, Францию, Великобританию, Ирландию, Исландию, Италию, Люксембург, Нидерланды, Норвегию, Швецию, Швейцарию, Канаду и США, Японию и Австралию. По политическим причинам эта организация, созданная во время “холодной войны”, также включила в свой состав Грецию, Португалию, Испанию и Турцию.

Это феномен не только третьего мира. Один циничный французский политик, когда ему сказали о больших нефтяных запасах в британском Северном море, пророчески заметил: “Они растратят их, и начнется кризис”.

Как правило, примерно 5 % от 200 тысяч долларов обеспечивают помощь солидного чиновника не самого высокого ранга. За тот же процент от 2 миллионов долларов вы имеете дело с непременным секретарем, за процент от 20 миллионов долларов – с министром или высшим чиновничеством, а доля от 200 миллионов долларов “оправдывает серьезное внимание главы государства” (Holman, 1993).

Так, обращение населения к протестантским “фундаменталистским” сектам, обычное в странах Латинской Америки, является скорее “модернистской” реакцией на косность, воплощенную в местном католицизме. Другие формы фундаментализма, например в Индии, аналогичны этническому национализму.

Или образец нового типа африканской девушки из нигерийской массовой литературы: “Девушки теперь не такие, как раньше, – не тихие, скромные игрушки своих родителей. Они пишут любовные письма. Они жеманятся. Они требуют подарков от своих дружков. Они даже обманывают мужчин. Они уже не бессловесные существа, которых можно заполучить, задобрив их родителей” (Nwoga, 1965, р. 178–179).

Территория, отведенная для африканцев в ЮАР во времена апартеида. – Прим. перев .

За исключением социалистической ориентации одной и антисоциалистической идеологии другой, сходство между бразильской Рабочей партией и современным польским движением “Солидарность” было поразительным: наличие настоящего пролетарского лидера – электрика с судоверфи или квалифицированного автомобилиста, мозги интеллектуалов и сильная поддержка церкви. Это сходство становится даже больше, если мы вспомним, что Рабочая партия стремилась заменить коммунистическую организацию, которая ей противостояла.

Строго говоря, эти данные относятся к СССР и ближайшим сателлитам, но по ним можно судить о порядке цифр.

“Когда для каждой группы товаров и каждой производственной единицы, да еще при отсутствии многоуровневого планирования должны быть выпущены четкие инструкции, на центр взваливается непосильная нагрузка” (Dyker, 1985, р. 9).

Согласно Марксу, “первоначальные накопления” путем экспроприации и грабежа были необходимы для того, чтобы дать возможность капитализму приобрести исходный капитал, который затем в свою очередь стал источником накопления.

Так, в первой половине 1980‐х годов Венгрия, где сельское хозяйство было в основном коллективным, экспортировала больше сельскохозяйственной продукции, чем Франция (с сельскохозяйственных площадей в четыре раза меньших), и в два раза больше (по объему), чем Польша, где сельскохозяйственные площади были в три раза больше, чем в Венгрии. Польское сельское хозяйство, как и французское, не было коллективным (FAO Production; FAO Trade).

“Не более трети всех изобретений находят применение в экономике, однако даже в этих случаях их распространение невелико” (Vernikov, 1989, р. 7). Данные относятся к 1986 году.

Так, авторитарный централизм, столь характерный для коммунистических партий, сохранял официальное название “демократического централизма”, а советская конституция 1936 года на бумаге является типичной демократической конституцией, с таким же количеством возможностей для многопартийных выборов, как, скажем, американская конституция. Это не было чистым очковтирательством, поскольку бóльшая ее часть была составлена Николаем Бухариным, который, как революционер-марксист с дореволюционным стажем, безусловно верил, что этот тип конституции удовлетворяет требованиям социалистического общества.

Сходство с монархией выражается в постепенном смещении некоторых из этих государств в сторону наследственной передачи власти, что было бы совершенно немыслимо для первых социалистов и коммунистов. Примеры тому – Северная Корея и Румыния.