Владимир Тихонов - История Кореи. Том 2. Двадцатый век

Учебник писать труднее, чем научную статью или монографию. Во-первых, приходиться решать, какой именно материал, какие события наиболее важны, так как учебник, по определению, — компактное, сжатое повествование о ключевом в истории. Отбор «ключевого» материала — дело в значительной мере субъективное и всегда спорное. Данный учебник следовал советской/российской традиции: первостепенное внимание уделялось взаимосвязи между изменениями в структуре материального базиса (производительных сил) общества и эволюцией политико-идеологической надстройки. При всех преимуществах подобного подхода, он не лишен и значительных недостатков. Так, не уделяется достаточного внимания «микроистории» — бытовой культуре, персональным жизненным историям рядовых членов социума, их взглядам на общество и мир. Не остается достаточно места, чтобы увязать изменения в обществе с переменами в литературе, искусстве, формах проведения досуга. Осознавая невозможность дать полную и живую картину исторических событий в рамках экономико-социального анализа и стремясь по мере сил восполнить его недостатки, автор все же остановился на этом подходе, и, прежде всего, потому, что он обладает преимуществом системности . Автор надеется, что учебник поможет понять структурную взаимосвязь общественных и идеологических феноменов — появления и распространения новых социально-политических доктрин (социал-дарвинизма, национализма, основанного на социал-дарвинистском мировидении, и т. д.), образования всевозможных групп, партий, организаций и т. д. — с глубинными социально-экономическими процессами, с динамикой классовых и социальных интересов.

Во-вторых, толкование истории всегда политично. Одни и те же события истолковываются историками совершенно по-разному в зависимости как от их собственных социально-политических пристрастий, так и от того, каким образом хочет легитимизировать себя с помощью истории та социально-политическая система, в которую историки включены. В каком-то смысле, можно сказать, что полностью объективное толкование истории невозможно в принципе. Ни один толкователь не может полностью высвободить себя из «паутины» интересов и пристрастий, будучи сам частью того или иного общества и завися от него. Так, при том, что, строго говоря, достаточных предпосылок для самостоятельного развития капитализма в Корее к 1884 г. не было и реформаторы (Ким Оккюн, Пак Ёнхё и другие) представляли собой периферийную, сильно зависимую от Японии «модернизаторскую» элиту, историки КНДР описывают их чуть ли не как «буржуазных революционеров» — ибо только так можно логически объяснить, каким образом партизанская деятельность группировки Ким Ир Сена в 1930-е годы могла являться «социалистической революцией».

Не лишен субъективности и автор данного учебника. Однако, поскольку возможно, учебник писался с критических позиций как по отношению к историографии КНДР, так и по отношению к националистическому историописанию Южной Кореи. Задачей автора было не легитимизировать с помощью истории то или иное из существующих на Корейском полуострове сегодня государств или политических течений, а показать социально-политические процессы на этапе перехода к современному обществу во всей их трагической противоречивости. Так, признавая коммунистическое движение Кореи 1920-30-х годов как субъективно, так и до известной степени объективно выразителем интересов формирующегося пролетариата страны и бедняцкого большинства крестьянства, автор в то же время стремился показать, что многие лидеры этого движения — например, выдающийся корейский революционер Пак Хонён, — сами происходили из социальных слоев, ничего общего с пролетариатом не имевших, и в отношении с «трудящимися» ощущали себя элитой, которой вовсе не обязательно было прислушиваться к мнению своих «ведомых». В результате движение, даже объективно отражая интересы широких масс, страдало от отсутствия внутренней демократии, а также от идеологической подчиненности догматическим взглядам своих лидеров, переносивших на сталинский СССР традиционное отношение корейских конфуцианских элит к имперскому Китаю. В этом смысле, данный учебник не делит исторические фигуры на «героев» и «злодеев», а старается выявить в деятельности каждого из них нюансы и внутренние противоречия. В конце концов, именно в осознании и преодолении противоречий — залог поступательного исторического развития.