Владимир Файнберг - Завтрашний ветер

— Комнату? — удивился я.

— Ну да. Понимаешь, один никак не могу побыть. Ни в Москве. Ни здесь. Хочется хоть между съёмками побыть одному. Бывает у тебя такое?

Когда мы подходили к нашему дому, я ещё издалека увидел за деревянной оградой мать. Она сыпала на землю пшено — давала корм курам.

— Что, Саша, здесь? — догадался Владилен Алексеевич.

Я кивнул и подумал не о том, как мать меня сейчас пороть будет, а про то, как удивится этот человек, узнав, что меня вовсе не Саша зовут. Подумает, что я брехун.

Только мы хотели перейти улицу и открыть калитку, как послышался рёв горна и дробь барабана и между нами и домом появился отряд пионеров–туристов. Все они были в галстуках, с рюкзаками, вёдрами и котелками.

Впереди всех шёл рыжий запевала, по бокам его горнист и девчонка–барабанщица.

Запевала глянул на нас и запел тонким голосом:

Горнист задудел в свой сверкающий горн, а девчонка хвастливо рассыпала барабанную дробь. И вся колонна подхватила, маршируя мимо нас: «Эге–гей!»

Тут я увидел, что по ту сторону за оградой с хворостиной в руке уже стоит мать, глядя на меня сквозь идущих пионеров.

Вот прошли последние…

— Ну что ж, — сказал Владилен Алексеевич, — веди, коль привёл.

BУвидев, что я подхожу к калитке не один, мать спрятала руку с хворостиной за спину.

— Вот, мам, постояльца привёл, — буркнул я, пролезая боком в отворенную калитку. — Комнату снять хочет.

Мать отступила назад, пропуская чудного человека с палкой и удочками.

— Мы не сдавали, — сказала она и вдруг засуетилась, забегала, распугивая хворостиной кур. — Вас как величать‑то? Один будете жить или семья приедет?

— Один. Зовут меня Владилен Алексеевич.

— Так чего ж вы стоите‑то? Вам трудно небось стоять. Валерка, оставь ты свои вёсла, веди человека в горницу, а я сейчас фартук сниму.

Когда мы поднялись на крыльцо, он заглянул на веранду и сказал подошедшей матери:

— А вас‑то как звать, хозяйка?

— Ефросинья Васильевна. Фросей все называют.

— Так вот, Ефросинья Васильевна, горница мне не нужна, а хорошо бы прямо вот здесь на веранде поставить раскладушку или кровать. Свежий воздух и тишина. Больше мне ничего не надо.

— Да что вы?! — удивилась мать. — У нас в горнице и буфет и занавески висят. Красота…

— Нет, красота мне ни к чему, — перебил её Владилен Алексеевич. — Дом у вас над рекой, веранда в сад выходит, больше мне ничего не нужно. О цене, я думаю, договоримся.

— Конечно, конечно, — подхватила мать. — Как все, так и мы, лишнего не возьмём, своё бы не потерять.

— Ну и отлично. Я весь день на съёмках, а здесь буду только ночевать.

Тут я не выдержал и спросил:

— А разве это вы кино снимаете?

— Снимаю. А к тебе вот какая просьба: добеги, пожалуйста, в гостиницу, найди кого‑нибудь из нашей киногруппы и скажи: режиссёр просил принести его вещи.

Я сорвался с крыльца и побежал к гостинице.

…Я никогда не думал, что у нас в посёлке столько ребят: вся площадь перед гостиницей была полна мальчишек. Я стал продираться сквозь толпу ко входу, и на меня сейчас же завопили:

— Сыч, куда вперёд всех лезешь?

— Уже набрали обе команды. Опоздал.

— Он небось царские деньги не все подобрал!

— Да нет, я знаю, — закричала толстая Нюрка, — он в цыганы записываться, у него рыба тухлая — никто не покупает!

Я еле пробился к дверям.

Там стоял наш поселковый милиционер Агафонов. Сняв фуражку, он утирал потное лицо носовым платком.

— А ты куда ещё?! — Он ухватил меня за ворот.

— Режиссёр велел, — пробормотал я, приоткрывая тяжёлую дверь в гостиницу.

— Сыч в кино сниматься лезет! — загалдели ребята на площади. — В самой заглавной роли! Гоните его!

— Поворачивай‑ка, — сказал милиционер. — Поздно пришёл.

— Пустите. Я за вещами. Мне режиссёр велел. Владилен Алексеевич.

— Никого не знаю. Вертай до дому!

Тут я ухитрился снова отворить дверь и заметил в полумраке вестибюля ту самую тётку с папиросами, которая прибегала на берег со складным стулом. Она о чём- то разговаривала не с кем‑нибудь, а с Наташкой Познанской. Вокруг стояли уже отобранные счастливчики для футбола.

— Эй, тётка! — закричал я изо всех сил. — Меня Владилен Алексеевич прислал!