Array Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Смелее развязывай трепетный пояс,
Терпенья у любящих нет и в помине.

Хафиз, торопи драгоценное время,
С любимой блаженствуй и радуйся — ныне!

Тебя увижу — обрету удачу,
Забуду горе, жизнь переиначу.

К твоим устам лукавым припаду —
Над горькой чашей больше не заплачу.

Твои глаза — веселое вино.
Со всеми пью и радости не прячу.

Приснишься ночью — сердце отберешь.
Рассудок подарю тебе — в придачу.

Я — твой невольник, милости ищу.
Тобой забытый, ничего не значу.

Отыскиваю лучшие слова —
Быть может, время не напрасно трачу.

Тебя стихами пробую пленить —
Пустое дело. Сам себя дурачу.

И все ж Хафиз воистину поэт —
Возьми любую строчку наудачу.

О помощи зову нетерпеливо —
Друзья не слышат моего призыва.

Терпеньем запасаюсь, жду тебя,
Как жатвы — созревающая нива.

Тебя не упрекаю, не кляну,
Не пробую учить велеречиво.

Я думал, ты бесхитростна, верна,
И неподкупна, и благочестива.

Что сетовать? Как прежде, я люблю,
Не тороплю разлуки и разрыва.

Не потому ли хорошеешь ты,
Что я боготворю тебя ревниво?

Будь благосклонна к любящему, будь
К нему добра, как пальма и олива.

Тебе Хафиз всю душу отдает,
И ты будь щедрой — это справедливо.

Всю ночь мое сердце пылало в огне.
И радость, и жизнь отгорели во мне.

И воском расплавленным кровь моя стала
Без милой в унылой ночной тишине.

С оплывшей свечой, с мотыльком обгоревшим
Я числюсь по праву теперь наравне.

Душа моя стала иссохшим тюльпаном,
И нет утешенья — спасенья в вине.

Горю, одинокий, ищу состраданья,
Свиданья с возлюбленной наедине.

Я стал неприкаянным, нищим, беспутным,
Себя потерял по своей же вине.

Доверюсь аллаху, забуду соблазны,
И радость войдет в мою душу извне.

Довольно, Хафиз, принимайся за чашу.
Уж ночь на исходе, а правда — на дне.

Обещаем наслажденье — мне созвездия сказали.
Звездных знаков совпаденья мне блаженство обещали

Лишь бы локонов любимой не коснулся нечестивец!
Огради ее, незримый, не оставь ее в печали.

Ямочка на подбородке у нее — ловец искусный.
Кто в силок не попадался, в мире сыщется едва ли.

Кто ее лицо увидит, оробеет, ослепленный.
Побледнеет даже солнце, озаряющее дали.

Я — медлительный, забытый, незадачливый паломник.
А соперники не дремлют, свежий ветер оседлали.

Кто же я? Невольник, пленник, отраженье луноликой?
Пыль у милого порога, что не стерли, не убрали?

Кто же я? Поэт, владетель вековечного калама.
Занесу родное имя на священные скрижали.

Тороплюсь на поклоненье к недопитому кувшину
И рубиновой улыбке, что сияет из-под шали.

Я — Хафиз! Любые муки принимаю терпеливо —
Сколько раз ресницы-стрелы мое сердце поражали!

Роза раскрылась и слушает речь соловья:
«Ты — не одна в цветнике, чаровница моя».

Роза ему отвечает: «Влюбленный, забудь
Речи такие, а мне их и слушать нельзя».

Если не выпьешь бальзам этих розовых губ,
Будет тебе уготована злая стезя.

Ради того, кто любил, одиноко стоит
В пьяной тиши харабата пустая скамья.

Утренний ветер играет волнами волос,
Черные локоны льются струями ручья.

Зная грядущее, мне возвещает мудрец:
«Звезды сказали: безрадостна доля твоя».

Нужно ли заново нежные речи твердить?
Нет! наполняй пиалу, золотая струя!

Стоит ли разум терять, убиваться, Хафиз,
Все свои беды в груди хороня и тая?