Гарольд Пинтер - Сценарий по Прусту. Á la Recherche du Temps Perdu

В начале 1972 года Николь Стефане, которой принадлежали права на экранизацию À la Recherche de Temps Perdu [1] Пинтер оставляет французское название вот по каким причинам: первый перевод эпопеи на английский, выполненный шотландским писателем Ч. К. Монкрифом (и прославивший его больше оригинальных сочинений) вышел (тогда только в виде двух первых книг) за два месяца до смерти Пруста, в 1922 г., под названием Remembrance of Things Past (вторящим второй строке тридцатого сонета Шекспира, буквально означающей «воспоминанья о былом, о том, что было»). И хотя это название не передавало идеи романа и противоречило замыслу автора о самом названии, оно было повторено и следующим переводчиком Т. Килмартином в 1982-м. (Такова уж сила инерции, одна только и объясняющая живучесть неудачных названий, пущенных однажды в оборот.) Однако Д. Дж Энрайт в 1992-м решился на название «In Search of Lost Time», то есть абсолютно точное, хоть и буквальное. И если бы этот перевод был в распоряжении Пинтера, ему, я думаю, не пришлось бы оставлять французское название, и я бы перевела его на русский — «В поисках потеряного времени», именно потерянного, ведь «temps perdu» — словосочетание, с одной стороны, такое же обычное, как и «lost time», как потеряное время, и есть в нем, с другой стороны, такой же печальный призвук времени убитого, которое автор и стремится воскресить. (Здесь и далее — прим. перев.) , спросила Джозефа Лоузи, не хочет ли он написать соответствующий сценарий. Он предложил этим заняться мне. Мы к тому времени уже сделали вместе три фильма: «Слуга», «Несчастный случай» и «Посредник» [2] «Слуга» — сценарий по одноименному роману Роберта Моэма (1916–1981); «Несчастный случай» — по роману Николаса Мосли (р. 1923); «Посредник» — по одноименному роману Лесли Поулса Хартли (1895–1972). .

Я читал тогда только «Du Côté de chez Swann», то есть первый том эпопеи, да и то давным-давно. Однако выразил живой интерес к идее, встретился с Джо и Николь Стефане и согласился за это дело взяться. Я предложил вдобавок, чтобы Барбара Брэй, редактор на радио Би-би-си и признанный знаток Пруста, стала в дальнейшем нашим консультантом. Джо встретился с Барбарой и обо всем с ней договорился.

Три месяца я читал «À la Recherche du Temps Perdu» изо дня в день. Я читал, я делал несчетные заметки и, тем не менее, дочитав все тома до конца, по-прежнему решительно не постигал, как приступиться к этакой глыбе. Одно я понял твердо — ни в коем случае нельзя строить фильм на одном-двух каких-нибудь наудачу выбранных томах, скажем, на «Пленнице» или «Содоме и Гоморре». Если затея вообще осуществима — нужно как бы перегнать, отцедить содержание всех томов, выделить главные линии и объединить, слить, сплести в нерасторжимое целое. С этим Джо и Барбара согласились. Мы решили, что фильм должен основываться на двух, можно сказать, контрастных началах: первое — это движение, главным образом выраженное в сюжете, к разрушению иллюзий и второе — скорей подспудно, исподволь, пунктирно намеченный подъем — к откровению, к тому открытию, что потерянное время найдено, обретено, навеки закреплено в искусстве.

Пруст сначала написал «Du Côté de chez Swann», первый том, потом «Le Temps Retrouvé», том последний. Затем он досочинил остальное. И связь между первым томом и последним нам показалась решающей. Все произведение как бы заключено, как бы содержится в последнем томе. Когда Марсель в «Le Temps Retrouvé» говорит, что теперь он готов начать свое произведение — он его уже написал. Мы его только что прочитали. Вот этот-то дивный замысел и нужно было так или иначе перевоссоздасть в новой форме. Мы понимали, что соперничать с Прустом не сможем. Но сможем ли мы остаться ему верны?

Здесь не место вдаваться в подробности о том, как и почему мы, одно за другим, принимали и отменяли решения, как после многих колебаний жертвовали тем или иным персонажем, не впуская его в сценарий. Все это были частности, определяемые общей, предварительно согласованной мыслью. Наконец, мы выработали план, и я с головой ушел в писание сценария на его основе. Тема была — Время. В «Le Temps Retrouvé» Марсель, которому уже за сорок, слышит колокольчик своего детства. И давно забытое детство вдруг воскресает в нем, и ощущение себя ребенком, воспоминание об этом давнем опыте оказывается куда сильнее, явственней, острей, чем был сам опыт. Месяцами я писал и неизменно обсуждал написанное с коллегами.