Карло Гольдони - Самодуры

Лунардо.Не угодно, синьора.

Маргарита.Скажите, пожалуйста! Что же я такое?

Лунардо.Здесь я голова. Моя воля!

Маргарита.А я уж вам и не жена?

Лунардо.Извольте убираться, говорят вам.

Маргарита.Вот медведь!

Лунардо.Проваливайте подобру-поздорову.

Маргарита (в сторону, уходя).Экий дикарь!

Лунардо (раздраженно).Будет конец или нет?

Маргарита (в сторону).Вот животное!

(Уходит.)

Лунардо, потом Маурицио.

Лунардо.Ушла! Добром с этим бабьем ничего не поделаешь, надо на них покрикивать. Ведь я ее люблю, положительно люблю, но у себя в доме я — голова, и другой воли быть не может.

Маурицио.Мое почтение, синьор Лунардо.

Лунардо.Милости прошу, синьор Маурицио, милости прошу.

Маурицио.Ну, с сыном я говорил.

Лунардо.Сказали ему, что хотите женить его?

Маурицио.Сказал.

Лунардо.А он что?

Маурицио.Говорит, что жениться готов, но хотел бы взглянуть на невесту.

Лунардо (сердито).Нет, нет. Это в наши условия не входило.

Маурицио.Ладно, ладно, не гневайтесь. Мальчишка сделает все, что я прикажу.

Лунардо.Приданое, с вашего разрешения, готово, скажем по справедливости. Я обещал вам шесть тысяч дукатов — шесть тысяч вы и получите. Хотите — цехинами и серебряными дукатами, пополам, хотите — чеком на банк, как угодно.

Маурицио.Денег мне не надо, дадите свидетельствами казначейства или поместите в банк на самых выгодных условиях.

Лунардо.Отлично! Все сделаем, как вам угодно.

Маурицио.Да на тряпки денег не тратьте, этого я не хочу.

Лунардо.Отдам ее вам, в чем есть.

Маурицио.Какие-нибудь шелковые платья у нее есть?

Лунардо.Да, есть всякий хлам.

Маурицио.У себя в доме, пока я жив, никаких шелков я не желаю; придется ей ходить в шерстяном платье, и чтобы никаких там кринолинов, чепчиков, сережек, буклей, папильоток на лбу…

Лунардо.Браво, браво! Вот это по-моему. А какие вы ей дадите драгоценности?

Маурицио.Я ей даю хорошие золотые браслеты, а к празднику подарю ей украшения, которые остались от покойной жены, и пару жемчужных серег.

Лунардо.Очень хорошо. Только смотрите не делайте глупостей, не отдавайте их переделывать по моде.

Маурицио.Что я, с ума сошел? Какая еще мода? На драгоценные вещи всегда мода. Что ценнее — бриллианты или оправа?

Лунардо.Однако в наши дни, скажем по справедливости, на оправу тратят кучу денег.

Маурицио.Вот именно. А если каждые десять лет переделывать оправу, то в течение ста лет каждая вещь обойдется вдвое дороже.

Лунардо.Мало теперь людей, которые думают, как мы с вами.

Маурицио.И мало теперь людей, у которых было бы столько денег, как у нас с вами.

Лунардо.А еще говорят, что мы не умеем пользоваться жизнью!

Маурицио.Несчастные! Что они понимают? Они в наших сердцах не читали. Они воображают, что на их радостях свет клином сошелся. Ах, дорогой кум, что может приятнее, чем жить вот так, когда можно сказать себе: у меня есть все, что мне надо, ни в чем я не нуждаюсь и в любую минуту могу истратить сотню цехинов.

Лунардо.Вот именно! И при этом еще кушать в свое удовольствие то ли хорошего каплуна, то ли хорошую пулярку, то ли хороший телячий бок.

Маурицио.И все это наилучшего качества, и притом дешево, потому что за все платится наличными.

Лунардо.И у себя дома, без шума, без помехи…

Маурицио.В своей семье, без лизоблюдов…

Лунардо.Так, чтобы никто за нашими делами не подсматривал.

Маурицио.И мы — полные хозяева у себя дома.

Лунардо.И жены у нас тише воды, ниже травы.

Маурицио.И дети пикнуть не смеют.

Лунардо.Да, да; так и у меня дочка воспитана.

Маурицио.А мой сын — прямо жемчужина. Гроша даром не истратит, не бойтесь.

Лунардо.Моя девчонка все умеет делать, я ее приучил хозяйничать, вплоть до мытья посуды — все на ней.

Маурицио.А я не хотел, чтоб мой сын путался со служанками, и потому так приучил его, что он сам себе и чулки штопает, и заплаты на исподнее кладет.

Лунардо (смеясь).Браво, браво!

Маурицио (смеясь).Честное слово.