Петер Хакс - Адам и Ева

Что дальше? Я не слышу.

Неслыханно, ужасно, невозможно.

Изволь доклад свой связно излагать.

Хоть мне известны нравы адских бесов,
Хоть я привычен к содроганьям грязи,
Хоть знаю наизусть всю брань и ругань
И низ телесный знаю наизусть,
Для этого моих не хватит слов.
Господь, я не могу на них смотреть.

Пусть прекратят. Спаси их и помилуй.

Во имя Божье.

Где ты, мой Адам?
Мои отрады — те, что превосходят
И бытие и мыслимость всех благ,
Меня лишают радостей простых,
Подобных этой. Пусть неизмеримо
Полней мое блаженство (я вкушаю
И нервами смакую целый мир),
Но остается некий след печали,
Что мне людских отрад не испытать.
На кружку пива тянет и святого.
— Где ты, Адам? — О, как же первобытно,
Как варварски красиво и чудесно,
Что два несовершенных существа
Испытывают столько наслажденья,
Напрасно к совершенному стремясь.
Должно быть, это классно. Что со мной?
Неужто я завидую? Смешно…
Придется помешать им. Кончен бал.

Где ты, Адам? Творец тебя звал трижды,
А ты и не шевелишься?

Всевышний
Одну всего секунду потерпите,
И, если я не ошибаюсь, скоро
Они услышат ваш громовый зов.

Мы здесь, Господь.

Идете вы?

Идем.

Адам!

Сейчас.

Я жду.

Ты не сердись.
Мы очень скоро пред тобой предстанем.

Мне интересно, сколько можно ждать
Того, кого я сам и сотворил.

Позволь облобызать край одеянья
Благодарю за лучший из миров.

Ирония. Вот как мы низко пали.

Адам, я вас на месте не застал.

Прости, тогда мы были неодеты.

Адам, я звал, а вы все не являлись.

А мы себя в порядок приводили.

К чему это? Я создал вас нагими.

Вы поражаете меня, Господь.
Ведь это в самом деле неприлично.

О чем ты?

Разве нужно объяснять?
Моя нагая плоть принадлежит
Лишь той, кто утолит мученья плоти.
Она одна на ближний выйдет бой,
И плоть моя в ней целый мир откроет,
Я ей обязан высшим из блаженств.
Не так ли, Господи?

Какой дурак!
Ты что, не понимаешь, как ты жалок?
И как убога плотская любовь?

А вы не понимаете, что я
От своего убожества избавлен?
Один я был — ничто. Я стал собой,
Когда я перестал быть одиноким,
И с Евой я уже не одинок —
С тех пор, как мы узнали, что различны.
Она — как я, и все же не такая.
И потому она — моя жена,
Моя судьба, подруга, мастерская.

Ишь, краснобай! А ты — мужик не промах.
Такая же, как ты — и не такая?
Уже и это ты сообразил.
А я на эту мысль потратил вечность.

Короче, если ты чего-то стоишь
И если хочешь чем-то обладать,
То скроешь от людей тот инструмент,
Который лишь твоей послужит цели.

Когда успел ты это все узнать?

Прошедшей ночью.

И с тех пор стыдишься?

Ну, в общем, да.

А почему не раньше?
Ты прежде не испытывал стыда.

Коль спрашиваешь, я тебе отвечу.
Неведенье не знает и приличий.
Но ты-то, Господи, ты был всеведущ
И ты всегда нагими видел нас.
А, может, это было неучтиво?
Ты должен был стыдливо отвернуться,
А не глядеть на нашу наготу.

На что это похоже, Боже мой!

На то похоже, что к нему отныне
И впредь на вы придется обращаться.
Адам, извольте отвечать, откуда
Узнали вы о вашей наготе?

Узнал — и все.

Откуда?

Не скажу.

Он не желает отвечать. Прекрасно.
Тогда я задаю другой вопрос.
Вы надкусили яблоко, не так ли?