Анатолий Софронов - Карьера Бекетова

Бекетова. Тебе самому долго придется завоевывать прощение сына.

Бекетов. Что ты говоришь?! Я воспитывал его, я растил.

Бекетова. Ты его не видел, ты никого не видел... За последние годы ты стал очень себялюбив. Я это видела, давно видела. И молчала, из-за Юрия молчала... А ты... ты давно уже забыл о сыне.

Бекетов (раздраженно) . Хорошо! Хорошо! У него своя дорога. Но мы с тобой... Маша, Маша!

Бекетова. Ларя, Ларя! Зачем ты это все?

Бекетов. Маша, я уже говорил, я хотел видеть тебя во всем блеске. Ради тебя...

Бекетова. А меня ты спросил, хочу ли я этого блеска? Ты бы спросил меня все-таки. Как ты думаешь, что бы я тебе ответила?

Бекетов молчит.

Все ради себя, все ради себя. Если бы ты хотя бы на минутку подумал о сыне, обо мне... Нет, ты не думал, ты не думал! Только о себе, о своей (раздельно) карь-е-ре.

Бекетов. Чужие слова! Маша, что же будет? Неужели я останусь один?

Бекетова. Да, Илларион.

Бекетов. Навсегда?

Бекетова. Не знаю. Я не могу с тобой жить. Я не хочу даже думать об этом...

Бекетов. Ты не имеешь права быть такой жестокой! Мы венчались с тобой в церкви.

Бекетова. Илларион, о чем ты говоришь? Может быть, может быть... когда-нибудь... кто знает? Сейчас не могу.

Бекетов. Маша, прости!

Бекетова. Илларион, собери последнее, что в тебе осталось приличного, иначе тебе будет трудно жить, невозможно будет жить!

Бекетов. Маша!..

Бекетова. Я тебе прямо скажу. Мне сорок три года, я прожила свою женскую жизнь...

Бекетов. Что ты, Маша?

Бекетова (не слушая его) . И тем не менее я не могу жить с тобой, это противно моей совести. Я уеду... Я уеду. Я буду с Юрием.

Бекетов. Маша, Маша! Что ты говоришь?! Ты не имеешь права! Хочешь, я стану перед тобой на колени? (Бросается перед Бекетовой на колени, целует ей руки.) Маша, Маша!

Бекетова. Поднимись.

Бекетов. Я не встану, пока ты меня не простишь!

Бекетова. Перестань, Илларион. Здесь чужая квартира.

Бекетов. Да, Маша. Здесь все чужое, все... и тебе и мне. Как ты можешь?!

Неслышно входит Привалов. Бекетова, увидев Привалова, идет к окну. Бекетов поднимается, отряхивая пыль с колен.

Привалов. Извини, Илларион, я не знал...

Бекетов. Сережа, Сережа! (Забыв о Бекетовой.) Ты понимаешь меня, ты мне поможешь! Понимаешь, так нельзя... Я прошу тебя!

Бекетова, зарыдав, выходит из комнаты.

Ты же видишь, я пришел.

Привалов. Вижу. Только не знаю — зачем ты пришел?

Бекетов. Ты не хочешь со мной даже разговаривать.

Привалов. Зачем ты пришел?

Бекетов. Я пришел объясниться.

Привалов. Объясниться? В чем? В чем объясниться? Ведь и так все ясно. Что бы ты ни говорил — все ясно. Понимаешь? Все.

Бекетов. Выслушай меня, хотя бы ради наших детей.

Привалов. Не ломайся. Я не верю тебе.

Бекетов. Что ломаться? Я уже сломан. Я пришел тебя просить. Ничего не хочу объяснять. Не хочу оправдываться. Да, ты прав. Что бы ты ни сказал, ты прав, я грязный... Понимаю, грязный человек, но я не... еще не конченный человек. Ты можешь спасти меня, ты скажешь Кутасину... Я боюсь с ним встречаться... Ты скажешь Кузину... Меня вызывают к Кузину... (Нараспев.) Ку-зи-ну, понимаешь? Был Бекетов — и нет Бекетова! Прошу тебя об одном: скажи, попроси, чтобы меня не исключали. Ты найдешь... Ты объяснишь... Как-нибудь объяснишь,.. Ты ведь понимаешь, что будет, если меня исключат!

Привалов. А что будет, если тебя исключат?

Бекетов. Бекетова не будет!

Привалов. Совсем не будет?

Бекетов (испуганно) . Что ты? Что ты? Это невозможно! Он будет, но его не будет.

Неслышно входит Кутасин. Привалов и Бекетов его не замечают.

Скажи, прошу тебя, скажи Кутасину, он имеет большой вес в обкоме. С ним считаются... Я понимаю, вина моя большая, но ее можно увеличить и можно уменьшить — как на это посмотреть. Поговори с ним! Я отец Юрия. Если я останусь — это ради Юрия, он еще может поверить в отца. Ему еще можно объяснить! И, понимаешь, Тане будет легче. Тане, понимаешь?! Тане. Ведь она твоя дочь. Твоя дочь. Ты понимаешь?!

Привалов. Не могу.

Бекетов. Хочешь, я стану перед тобой на колени?

Привалов. Оставь, Илларион, что ты!