Анатолий Софронов - Карьера Бекетова

Мухин. Эх вы, Бекетов! И нянька была и почта была! Сообщу... Ставлю вас в известность — сообщу. Я иду, Илларион Николаевич! Иду! Сообщать иду! (Быстро уходит.)

Бекетов (почти бежит за ним. В открытую дверь) . Иван Серафимыч, Иван Серафимыч!

Звенигородская (в дверях) . Он ушел... Что с вами, Илларион Николаевич?!

Бекетов. А, ничего! (Захлопнув дверь.) Звонить, звонить. Домой, домой! (Не попадая в отверстия, нервно набирает номер.) Няня? Ты? А-а, черт тебя дери! Ты же сказала, что все убрала?!.. Я, я! Маша, Маша дома?.. Позови... Ну, к телефону... А куда ж еще... Глухая тетеря... Ну да, теперь, теперь. (Вертит трубку в руках; стараясь говорить спокойно.) Машенька, ты? Машенька, ты не видела, я там бумаги забыл... Ну, мои, мои... Какие копии? Какие черновики?.. Ах... Что? Как — знаешь? Я все объясню... Я приеду, сейчас приеду... Юрий сказал? Что он сказал?! Нашли... Кто нашел? Причем здесь Мухин? А-а... (Застонал.) Я все объясню, Машенька... И мне тоже нужно поговорить с тобой... Скажи, чтоб их оставили дома!.. Их нет? А где? Где они?.. У Привалова? Как — взял?.. Что взял? Да какое он имел право? Машенька, но только ты, я тебя прошу... Все устроится... Я считаю... Одним словом, я еду, еду, еду домой. (Вешает трубку. Звонит.)

Входит Звенигородская.

Машину! Машину! Машину!

Звенигородская выходит. Бекетов засовывает какие-то бумаги в портфель. Входит Звенигородская.

Звенигородская. Машина у подъезда... Звонили из комитета партийного контроля...

Бекетов. Кто? Кто звонил?!

Звенигородская. Просили вас немедленно приехать к товарищу Кузину.

Бекетов. Кузину? (Садится. Делает рукой знак Звенигородской, чтобы та вышла.)

Звенигородская выходит.

В партконтроль? (Поднимается, берет портфель и снова бросает его на стол.) Куда же ехать? Домой. Но писем нет! Туда? Но там Кузин... Кузин... Ку-у-зин! Ударение сместилось, все сместилось! Будет ударение, обязательно будет ударение! Как же так? Интуиция подвела? Нет, информация. Информация, информация — мать интуиции! Но что я скажу Кузину? Ошибка? Ошибка? Ошибка? Главное — вовремя признать ошибки. (С надеждой.) Главное — вовремя признать ошибки. Это — главное! Критика своих ошибок... Допустил, допустил недостатки в своей работе! Допустил! (В зрительный зал.) В работе? А какая это работа, товарищ Бекетов? Гражданин Бекетов? Но ведь я молодой член партии?! Меня не воспитывали? Не воспитывали! Пережитки, пережитки... Вот-вот... Со мной не работали, товарищи! Не проводили массовую работу... Среди... среди... как это? Ах, да! Среди меня. Товарищи, я сын телеграфиста, провинциального телеграфиста. Я не из пролетарской среды, товарищи. У меня не могло быть сложившегося мировоззрения... Товарищи! Я обещаю вам... я надеюсь... Выправлюсь... Поверьте мне... Ехать? Но куда? Домой? Нет. В партконтроль? К товарищу Кузину? Кузину? Не-ет! Но куда же, куда? Подожди, подожди, Бекетов! Подумай, Бекетов! Успокойся, Бекетов! К Привалову? Да, к Привалову! Он простит, он поможет, он воздействует. Воздействует! Сергей поможет! (Берет со стола портфель.) К Привалову! К Сереже! (Широко распахнув дверь, уходит.)

Столовая в квартире Приваловых. В комнате не заметно каких-либо перемен, только около дивана стоит чемодан. На столе по-прежнему лежит том Большой Советской Энциклопедии. Полдень.

На сцене — Бекетова. Она стоит около открытого окна. Звонок. Бекетова прислушалась, постояла немного и после повторного звонка, резкого и пронзительного, идет открывать дверь.

В комнату вбегает возбужденный Бекетов, за ним тихо входит Бекетова.

Бекетов. А Сергей Иванович?!

Бекетова. Его нет. Никого нет.

Бекетов. А где же, где же он?

Бекетова. Не знаю.

Бекетов. А ты, а ты почему здесь?

Бекетова. Жду Юру. Он ушел от нас. (Показывает на чемодан.)

Бекетов. Маша, Маша!

Бекетова. О чем ты?

Бекетов. Уйдем, уйдем от этих черствых людей!

Бекетова. Я не могу.

Бекетов. Что?.. Что ты говоришь?! Подумай, Маша!

Бекетова. Я все, я уже все продумала.

Бекетов. Я люблю тебя... Ты не имеешь права! Мы уедем куда-нибудь далеко. Всюду люди, Маша. Я буду работать, я буду честно работать, Маша!.. Ты просто обязана. Ну, Юрий, Юрий, — я понимаю, я его еще могу простить, я его еще, может быть, прощу...