Андрей Григорьев - 300 подвигов Великой войны 1941–1945

С Сумским отрядом Михаил связался,
Включился в их работу по фашистам,
Стал партизаном – немцам террористом,
И до конца войны он там и дрался.

Поздней возглавил боевую группу,
Ещё поздней стал командир отряда,
Фашисты их боялись видеть рядом,
Бомбили партизаны не на шутку.

Командующим стал он в сорок третьем,
Соединения семи больших отрядов,
Тачанки, кони – все вошли в бригаду,
В рейд по тылам фашистским мчались смертью.

Так восемь областей по Украине,
Потом ещё и Пинск на Белоруси,
Фашисты лишь шипели вслед, как гуси,
Их партизаны хорошенько били.

Под Винницей попали на танкистов,
И самолёты всадников бомбили,
На ставку Гитлера ребята угодили,
Но на конях от бомб умчались быстро.

Когда Главком узнал об этом рейде,
Из капитана сделал генерала,
Ещё Звезда Героя Мишу ждала,
Всё получил в апреле в сорок третьем.

Ещё два рейда проводил, как первый,
Пока фашистов наши не прогнали,
Так десять тысяч километров проскакали,
И триста операций было верных.

С Героями такими шли к Победе,
Как Михаил Наумов – Пермский парень,
Хоть враг и был и дерзок, и коварен,
Но победили прадеды и деды.

Год сорок второй, город Ейск на Азове,
Идёт оккупация, немцы в дозоре,
Огромный старик им навстречу идёт,
При том на груди Красный орден несёт.

Опешив от наглости, немцы взбесились,
Эсэсовцы деда узнав, – удивились,
Известный борец, мирового масштаба,
По Ейску ходил, не снимая награду.

В Берлин предложили уехать Ивану,
Немецких борцов научил, чтоб на славу,
Поддубный ответил решительно: «Нет»,
И немцев устроил Героя ответ.

Он стал вышибалой в бильярдной немецкой,
Фашистов там пьяных гонял не по детски,
А те, протрезвев, своим жёнам писали,
Как им повезло, от кого получали.

«Я – Русский боец, им до смерти останусь»
– Иван говорил тем, сманить, кто пытались,
Он в семьдесят пять выходил на арену,
Последовать нужно такому примеру.

Ни на одной военной карте
Нет этой местности с тех пор,
Где героизм простой собаки,
Фашистов к ужасу привёл.

Конец июля, сорок первый,
Фашисты Киеву в обход,
Идут, «геройства» признак верный,
Раз не смогли ударить в лоб.

На пограничников наткнулись
Пятьсот, с овчарками с застав,
На отражении запнулись,
Вдруг героизм свой потеряв.

Сто пятьдесят собак голодных,
И в рукопашку погранцы,
Порвали в клочья немцев модных,
Они, как на параде шли.

Собаки в глотку им вцеплялись,
Шквал автоматного огня,
Овчарки наши не боялись,
Рвав из последних сил врага.

Остатки немцев отступили,
На танках мчались в новый бой,
Людей, собак с железа били,
За проигрыш в борьбе ручной.

Все полегли в бою неравном,
Ни кто из них не отступил,
Все только думали о главном,
Чтоб биться до последних сил.

Овчарки, выжившие после,
Тела хозяев берегли,
Поумирали там, на поле,
Но не предали, не ушли.

Стоит там памятник солдатам
И их собакам боевым,
Для нас – потомков, место свято,
За всё мы благодарны им.

Познакомились весною сорок первого,
Не успели свадьбу отыграть,
Он ушёл, с фашистом воевать
И она пути искала верного.

В школу медсестёр она пошла,
Отучившись – добровольцем в армию,
Вопреки, родителей, желанию
Медсестрой в сорок втором была.

В первых двух атаках под Москвой
Сорок два бойца спасла, израненных,
Выносила с поля, окровавленных,
Выполняла долг сестринский свой.

В сорок третьем ранен командир,
Зина под огнём ползла сугробами,
Их фашисты закидали бомбами
Изменился для сестрички мир.