Елизавета Иванникова - Складень

И стал земной порог не страшен,
Господь наметил путь спасенья,
Живот и мира воскрешенье,
Так укреплялась вера наша…

Господень вход в Иерусалим,
Небесный хор звучит над ним,
У нас озвучил вечер кроткий
Пушистые на вербах нотки.

Любовь и молитва – оружие наше,
Светло ими День Воскрешенья украшен,
А сердцу привидится зарево рая,
В котором всё зло на земле догорает.

И в этот чудный день весенний
Никто из нас не помнит зла,
И ждём Христова Вознесенья,
Как ждём небесного тепла.

Всё в жизни земной непременно устроится,
У нас есть святая небесная Троица!
И праздник, где солнце, играя, лучится,
И Церковь,
где можно за всех помолиться!

Был Пётр – рыбак,
а Павел – мытарь.
Их путь, страданьями умытый,
Един в ученье, данном свыше,
Как два столпа небесной крыши.

Когда горючие мгновенья
Вплетаешь в траурные дни,
Ты вспомни таинство Успенья,
Как встречей радостны они!

Сквозь Богородичную пряжу
Сентябрьский проникает свет,
Марии Рождеством наряжен,
Весь Новый светится Завет.

Нам этот день дарует неспроста
Небесного с земным пересеченье,
В душе твоей – Воздвиженье креста,
А в кающемся сердце – искупленье.

Скрывает холод вечности суровой
Покров твой, Матерь, головной платок,
Храня тепло отеческого крова,
И первый снег, и вечности глоток.

Жизнь полной смысла может оказаться,
И каждому мгновенью будешь рад,
Когда тебя иконою Казанской
С любовью в этот день благословят!

Твой монастырь во славе не остынет,
Он в прокалённой высится пустыне
И достигает ангельских высот,
И путь к нему – путь утолённой жажды,
Испитой верой в Господа однажды,
Дающей силу тем, кто ввысь идёт!

У нас на Руси нет вернее заботника
О всех, кто в беде, Николая Угодника.
Молитва наполнится тёплой заботой
В душе, ощутившей предвечность полёта.

Всё ярче Вифлеемская звезда,
Искристее снежинок белый танец,
И сердце разгорается тогда,
Как Рождества младенческий румянец.

Белая ночь! И сады выкипают,
Лёгкую пену с них ветер сдувает.
Над головою, на уровне крон,
Старый, как сад, нависает балкон.
Богу молилась, песню ли пела
Здесь, на балконе, девушка в белом.
Кто же затеплил в ней, в чистой тиши,
Церковь домовую спящей души?
…Так обретала свои очертанья
Белая ночь моего подсознанья.

Сад мой задёрнул зелёные шторы,
Миром закончились детские ссоры,
Выдохлась радость от скромной зарплаты
В трудных заботах мамы и папы.
Ветер задул золотой фитилёк,
И колыбельный заснул флигелёк.

Тихо вдоль лунной дорожки сидят
Тройка котов, отпевающих сад.
Век отслужив незапамятный свой
С трудной, крутой на расправу судьбой.
Жив фитилёк в самодельной лампадке,
Сердце томится в безвременье сладком.

Сны мои нынче печальней и проще:
Дедушка бреется в кухне на ощупь,
Бабушка тешит усталое сердце
Горкою блинчиков на полотенце.
Братец мой милый решает задачу.
Снится мне счастье, пока не заплачу…

Мимо пристаней – сквозь города
Волга вдаль уносила года.

Не по воле того, кто сильней,
А по слезной дорожке своей.

Глубину ненаписанных строк
Штопал лунной иглой катерок.

Он сшивал черноту с синевой,
Гладь газона с ершистой травой,

Поселковые сны лебеды
С часовым механизмом беды.

Мы летим по пролёту моста,
Ещё чистом пространстве листа.

Без помарок, в сиянье огней,
В многоточье слепых фонарей.

Но чему объяснения нет –
Мостовой шевельнулся хребет.

Прокатилась асфальта волна,
И прогнулась стальная спина.