Анатолий Гуртовой - Свистопляска. Il giardino della pancia

Мы никогда с ним не ругались,
Он никогда мне не хамил.
Увы, мы с холодком расстались.
Ура! Он мне уже не мил.

Назад уже он не вернётся.
Назад его я не приму.
Весна ехидно улыбнётся.
Стал проще мир, где я живу.

Спелым яблоком упало
Солнце в горизонт.
Дождь прошёл, и душно стало,
Я открою зонт

И пойду гулять по лужам,
Пуская цветы
По ветру. Пусть будет мужем
Ветер мне. Банты

Расплетутся на букетах.
Унеси их, муж!
Воздух полон сухим цветом.
Я иду средь луж.

Чёрный глянец луж,
Жемчуг фонарей.
Шаг мой неуклюж —
Так ведь веселей!
Мерзкая погода в конце февраля.
Сырость небосвода
Впитает земля.
Огни не излечат
Улицу от тьмы.
Давай зажжём свечи
В проводах зимы.

В глазах многоэтажки сонной
Пульсируют огни.
На глади звёзд и сини томной
Вышиты тонко фонари.

Скорее утро, чем луна
Здесь заигралась тюлем света.
Дымок пьянящий – тишина —
Пленит летящим к нам рассветом.

Морганье светофоров,
А улица пуста.
Мгновенья поцелуев,
Как птицы в небесах.

Касания ладоней,
Нет, поцелуи рук.
В общем дыханье тонем,
Слыша дыханья звук.

С ресниц блестящих рам оконных
Спустилась вниз роса
На травяной покров бездонный.
Какая красота…

Светает. Тёплый ветерок
Разбавил пение прохлады.
Рекою льёт электроток
По проводам вдоль балюстрады.

Там где-то солнце встало,
А здесь – лишь полутьма.
Там – пение вокзала.
Здесь – тихо, я одна.

На нас окна глядели,
Забыв про ночной сон.
Как жаль, что не запели
Два сердца в унисон.

Слезы хрусталь горячий
Расплавил серый грим.
И стыдно ей, что плачет,
Печалям дав волю своим.

Комической актрисе
К лицу грусть не идёт.
Тяжело солнце виснет,
Тянется день, как год.

От роли отойдя на шаг,
Ушла в печаль, забвенье.
Тяжёлых красок вечный враг —
Росы фиалок синих глаз… Несмелое прикосновенье…

Кровь моя будет чернилом,
Грязь земли будет бумагой.
Терпким айвовым повидлом
Я растекусь по весеннему саду.

Холодность скучного неба
Выпьет меня без остатка.
Знаю, что где бы ты ни был,
Ты в сером бархате жизни всегда будешь моею солнечной латкой.

Я вижу его нечасто,
И он меня вдохновляет.
Я вижу его нечасто,
Он видеть меня не желает.
Я вижу его нечасто,
Но он нашим встречам не рад.
Я просто его обожаю!
Это про шоколад.

Он будет хорошим отцом,
Жена его будет богиней.
Он будет красивым старцом.
Они будут вместе нагими
Бродить по густой траве рая,
За руки взяв друг друга,
Плоды с деревьев срывая,
Бродить по бескрайнему лугу.
Тонуть в бесконечной лазури,
Глазами впиваясь в небо.
Он с ней на поляне уснули —
Мои друзья – жители неба.

В последний день апреля
Убралась степь цветами.
Вдыхать нектар, не веря,
Что дышишь ты мечтами.

Идти по полю, не боясь
Землёй измазать ноги.
Собрать охапку цветов, грязь (язь! ЭТО ЯЗЬ!!)
Не видя на своей дороге.

Идти по полю босиком,
Только ногам лишь веря.
Небрежно, вслед за ветерком
В последний день апреля.

Пресной воды без края гладь
И чаек голоса.
Как им просторно здесь летать:
Небо, вода, леса.
Спокойный всплеск чистой воды
И пенье лесных трав.
Они поют на все лады,
Желаньям тайным вняв.
Чуть слышно чьи-то голоса,
Журчит лёгкий прибой,
Запах небес, воли (да, да, Павла Воли!), костра,
И мне тепло с тобой.

Второе утро мая, и мы – на берегу.
Свежесть небес вдыхая, ищу вдали зарю.
Размытые границы меж морем и землёй.
Туман вдали клубится, не тронутый тоской.
Диковинной печалью прирученной земли
И горькою вуалью укутал дым хвосты
Невиданных русалок – богинь этих краёв.
Каховка их слезами полна до берегов.
Гладь озера одета небрежно в кружево камней.
Лучами бережно согрета земля во второй майский день.