Саша Чекалов - Свой ломтик вечности

Эх, если б мог! – люди стали бы влюблены
В эти мои… не изыски, но – тоже списки
Разных подробностей… Падал бы свет луны
На валуны. Тень ронял бы усталый клён от
Берега в море и там бы её терял,
Ну, а слуга ваш покорный – как будто Лённрот,
Лез бы в народ, собираючи матерьял…

Не отступил, вероятно, наш тёмный лес бы,
Ладно, но хоть обступал бы не столь темно!

…Клубы открыты,
Пьют люди – светлы, полезны —
Гетеро-, гомо- и мéтро-… За этим, но —
Ведь и не только за этим сюда явились
Мы,
Дети войн и прогресса, —
Вконец устав?!

Если бы.

…Сцена. Певица. Нескромный вырез.

И непонятный язык на чужих устах…

Шёл раз между Хотьково и Пушкино,
По шоссейке студент – и грыз сушки, но
Его звали не Саша… И – в салоне массажа
Бодро тратил наследство старушкино.

Видный деятель, типа, науки
Возле бочки с соляркою руки
Робко грел в октябре
На вечерней заре
И… прожёг ожидаемо брюки.

Дав на труд себе год – пара нищих
tough’n’rude пировала в Мытищах…
Труд закончен… но – хвать! —
Нет лаве пировать.
…Пар над мисками… Копоть на днищах…

Пару монинских – в Электроугли
Занесло на симпозиум… Рук ли,
Ног ли мало там, но —
Помогли всё равно
С монтажом демостенда (погугли!)…
А три коуча с Электростали
Раз у неуча с Щербинки стали,
Мотивируя, трепет
Вызывать… «Чё он лепит!
Как «достаточно»?! Мы не устали!»…

Ролевик один, «Óдин» из Щёлково,
Бил наотмашь: мечом – коли счёл кого
Для копья слишком мерзким!
Жаль, ристать было не с кем:
Орки сделали ставку на Сколково…

Пара с Монино тех аспирантов
Не имела особых талантов,
Но умели зато
Спать зимой без пальто
На брусчатке. Под лепет курантов.

Возле Мамонтовки ожидая
Электричку, нашли три джедая
Патронташ, и ружьё,
И ягдташ, ё-моё!
…Сдали в тир?.. Не сказал бы тут «да» я.

Раз, тащась от мелодии Зорна,
Я расслабился неиллюзорно…
Но Runews почитав —
Стал опять rude и tough.
Вот такая, братва, лемма Цорна.

Субкультурщик один из Коньково —
да, не ездил ни разу в Хотьково,
Ну и что же! Ведь он,
Жаждой хайпа ведён,
И в Коньково тусил нефигово. :)

Ну, и т. д.…

Бухгалтеру выбили дверь…
Пока на цепочке вихлялась,
Он – вора того резвей —
Из тулки пальнул… и аллес:
«Самооборону, тля,
Превысил!» – а Силы Мрака
За это его, шаля,
Признали бугром барака.

И вот он теперь герой
В искрящемся приполярье.
Актив за него горой.
Пять лет ни за что припаяли .
Зато он теперь бог карт…
На фотке детишки-няшки…

Но вечером —
Точно в закат,
Идут по домам вольняшки.

И что же? В больной голове
Роятся вопросы, пáря:
Зачем у себя в Москве
Мы варимся – выкипая,
Когда есть они: снега
Белее любой бумаги…

А если уйти в бега —
Тебя не найдут собаки.

Здесь подлинно все свои ,
А в городе – все чужие,
И мыкаешься в забытьи,
Стеная: «Вот раньше жили!»…
А там – ни забот, ни бед,
Ни звёзд иногда, ни солнца,
Лишь завтрак… Потом обед.
И – мимо. Судьба. Несётся.

А вы городские – «М-ме!» —
Бараны и овцы, стадо…
И кто у кого в тюрьме?!

…Вот только про срок не надо.
Вся жизнь – это тот же срок:
Кончается?
За ворота! —
Где выкрасила мирок
Рассветная позолота.

Но ты ведь – не как они:
Не сдашься – как ни пугайте
Раскатами болтовни…
Ты – точен! Ведь ты бухгалтер.
Ты – в курсе . И что почём
(не важно ведь, там ли, тут ли),
И что мы.
В себе.
Прочтём.
Уснув в этой вечной тундре.

Треугольник восхода краснеет в оставленной щёлке.
Там уныло, свежо и… морозно, ты знаешь? Аж щёки
щиплет ветер – назло всем обузам бегущего к базам
автотранспорта… Вряд ли ты знать эти грузы обязан.

Это бремя кого-то, но – нет, не твоё, обыватель.
Это время, кровать покидая, себя обувать и,
еле-еле одевшись – уже изгибаться под душем,
ежеутренний сумрак пуская в решётки отдушин.

…Там монахи. У них не законы, а пункты устава.
И, елеем рассвета умывшись, они – не устав, а
лишь собрав больше боли —
спешат обустраивать утро…
А мешать им не смей. Губы сжаты.
Лелей остротýрта —