Борис Большаков - Моё Кривое Счастье

Сила – в правде актёрской игры.
Каскадёр, сценарист, костюмер…
В головах разжигаешь костры,
подавая хороший пример.

А быть может – плохой, но не суть…
Сам живёшь, за себя, без долгов.
Пусть со дна поднимается муть,
злые камни летят с берегов…

Не держись за чужую печать,
кровь и водку, «знакомы» и «кум».
Верно ли – принимать и молчать,
отрекаясь от собственных дум?

Хорошо ли ты, плохо играл,
как прошёл твой последний концерт…
жизнь – кино, предсказуем финал:
там герой умирает в конце.

Уходит время, крепчают корни,
заплыла жиром былая прыть.
В миры иные летать – позорно,
а также – ехать, бежать и плыть.

Малыш, послушай того, кто старше,
из мира цифр, свобод и прав:
в реальность – надо – под звуки марша,
без опозданий, иначе – штраф.

Какие сказки, драконы, замки?
Не будет мамонт топтать Сибирь!
Нельзя, малыш, выходить за рамки,
а также – двигаться вглубь и вширь.

Мелькают цифры – счета и сутки.
Ловушка взрослая – быт и долг.
Нашёл случайно свои рисунки
и – приумолк.

С утра пораньше охлократия
сбивает с выбранных путей.
Крепки объятия Кондратия —
до хруста жизненных костей.

Мир – полигон,
как на ладони – я,
хитро подвижная мишень.
В крови симфония мельдония,
а также – кофе и женьшень.

Настойкой клюквенной наклюканный,
чтоб сны – как семечки – щелкать,
под вечер пью коктейль баюкальный,
не век же бегать и скакать.

Мозгам легко и замечательно,
плевать на всякий катаклизм…

Но как же мне самостоятельно
свой обустроить организм?

Чтоб ни настойки, ни таблеточки,
ни алкоголь, ни порошки…
Чтоб восстанавливались клеточки
внутри психованной башки.

Как воспитать свои желания —
вставать, ложиться, не боля?
Всегда находит оправдания
дурак, стоящий у руля.

А умный знает: всё решается
путём стараний и аскез.
Внутри Фома не соглашается,
фигнёй закидывая стресс.

В огонь летят благотворители,
на пустыре дымится шлак…

Приму-ка болеутолители.
Рабочий полдень,
как-никак.

Греется, как правильный паяльник,
стержень – состояния основа:
что же ты, не сам себе начальник,
в перекур не съездил в Комарово?

А теперь – раскаивайся, бедствуй,
бледный, исхудалый и ершистый…
Что же ты не гнал велосипед свой
к зарослям черёмухи душистой?

Хлещут волны радио шансона…
Больно море сыпет соль на рану,
ждать тебя отчаялась Симона,
жизнь ломает крылья дельтаплану.

В клетке бытия – задекабрило.
Тянется душа к теплу и маю.
– Я пойду, чтоб мне полегче было —
во поле берёзу заломаю.

Прижали каменные плиты
к земле – попробуй, убеги!
Непотопляемы кредиты.
Неубиваемы долги.

Стоишь, обёрнутый и голый,
пытаясь втиснуться в уют.
Но бесконечные глаголы
тебе покоя не дают.

Призывы к действию – в раскладе:
копай, засеивай и жни!
И никому в спартакиаде
не передаривай лыжни.

Повсюду хитрые ловушки…
И манит нежная кровать…
Пусть спят усталые игрушки,
тебе не время отдыхать!

Тяни-толкай! Себе в угоду.
Руби ступени языком!
И человеку-пароходу
поставят памятник с венком.

Стихи облуплены и кривы…
И день убыточен и зол.
Души прекрасные порывы…
И здесь – ещё один глагол.

Рабочий стол: река и горы,
бумага, ножницы и скрепка…
Эй, шестерня, терпи напоры,
за стул держась зубами крепко!

Всем коллективом тянем репку!
Себе и каждому во благо!
Приняв железную прищепку,
свой рот зажмурил бедолага…

Вода доставлена в бутылке,
гора и лес – на мониторе,
а крылья съёжились в подкрылки,
в глазах – совсем другое море:

забот, проблем, долгов и скидок
на сковородки с алкоголем.
И утром – вдох, а ночью – выдох,
и между этим – трудо-голем.