Дмитрий Щедровицкий - Стихотворения и поэмы

Не поймавшись на удочку
Миродальних забот,
Белым голубем будучи –
Как продлюсь я, мой Бог?

Где сознание крепится
К преходящим штрихам, –
Белым будучи трепетом,
Пряну в неба лохань.

Нет, не рыбой озёрною,
Но из волн забытья –
В чашу-линзу подзорную,
Где Земля – с муравья:

Не боясь больше бритв-ножей
В грубых чувств пятерне,
Там душа не болит уже, –
Как ей жить без корней?

В страхе дрожь голубиная
Осознает себя,
Всё далеко-любимое
Вдруг подступит, слепя,

И, со Светом беседуя,
На обманность гробов
Белым голубем сетуя, –
Как продлюсь я, мой Бог?..

Великие смены –
А мы к повтореньям привыкли…
Сквозь хрупкие стены
Проходят Всемирные Циклы.

В забытости нижней –
От Солнца за выкриком выкрик:
По комнатам жизни
Проходят Великие Вихри.

Но ведает сердце:
Любовь – распрямленье спирали…
О шквал, не усердствуй –
Мы тысячи раз умирали,

Но верили в сроки,
Хоть плакали долго без Друга,
И рока дороги
В спираль замыкала разлука…

Свет молчал, безоглядно-счастливый,
Но Глагол, словно взрыв, прогремел,
И оградой предмирного взрыва
Встали сполохи чисел и мер.

Гаснут искры в темницах скорлупок,
Мрак пространства к рыданиям глух. –
О любви духоборческий кубок
С вещетворною пеной разлук!

Гаснут звёзды в провалах сознанья,
Рассыпаются в плачи племён. –
О предмирная память сквозная
В ратоборце, что смертью пленён!

Гаснут ритмы в обыденной речи,
Строгость рока сжимается в лёд:
Безнадёжность ласкает и лечит –
Это Свет изначальный поёт…

Таинственно-скупо нам Месяц блеснул.
Сквозь осень молчал настороженный гул.

Таинственно-скупо улыбка твоя
В чужие вела времена и края.

И, лета калитку замкнув на замок,
Ни глиной, ни воздухом жить я не мог.
И снова не знал, безутешен и нем,
В который мы раз покидаем Эдем.

Когда же и этот оставим очаг,
Не треснет ли небо на наших плечах?

И прежде чем в бездну шагнём, не пора ль
Ночное изгнание вспомнить как рай?..

Солнце. Ситничек. Синяя навь.
Занавески из сонного ситца.
Написал? – Отложи и не правь.
Что написано, то и случится.

Мало дней. Ничего не таи.
Всё равно правоты не добиться.
В этой сказке все слишком свои –
От монарха до цареубийцы.

Укрываясь от Вечного Смысла
В шевелюре крыжовника жёсткой
(Потому что, где Смысл, там и числа
Подступают со ржавой ножовкой),

Пеленая древесные тайны
В золотые покровы незнанья
(Потому что, где росчерк ментальный,
Там металла тропа приказная),

Убегая от Правды, где вырыт
Ров итога за гранью одышки
(Потому что, где делают вывод,
Там цветений исчерпаны вспышки), –

Призван, выкликнут, вызволен быть я
В противленье, в побеге, в сокрытье…

В зелёной до боли излучине
В тот год расцветали кувшинки,
И были прозреньями лучшими
Паденья мои и ошибки,

И были твои прегрешения
Заката синей и лиловей,
И души меняли решение,
Потупившись на полуслове.

Ах, не расплескав, донести бы нам
До нынешних дней эти чувства –
Под пологом туч парусиновым
С тобою по берегу мчусь я,

И бег переходит в парение,
Но ты опускаешь ресницы,
И разве что стихотворение –
Единственное, что не снится.

Ах, гремящие рельсы
С молчаливостью шпал!
Ориген против Цельса
Сочиненье писал.

Было то в третьем веке,
Где так тяжко дышать.
Но проносятся реки
И леса мельтешат.

Из туннелевой пасти –
В озаренье полей…
Многобожные власти
Натравляли зверей.

А по радио – голос,
Тот романс неземной,
Как сияющий Логос,
Не вмещаемый Тьмой…

Ах, поющий, напой мне
Оригенову речь!
Пролетаем платформы
Расставаний и встреч.