Дмитрий Пригов - Монстры

– Да просто так спросил, – уклончиво отвечали и застывали, вперяясь неподвижным и ничего не обозначающим взглядом в Рената. Он не отводил глаз.

В глубине парка Ренат заметил фигуру. Она странно петляла. Человек приближался чрезвычайно медленно, как будто даже и не продвигался вперед. Не спешил. Оттуда, от него неожиданно налетела волна сырого тяжелого воздуха. У Рената перехватило дыхание. Сзади, со спины тоже подпирало что-то плотное, упругое, влажное. Ренат обернулся на реку. Вода поднялась почти до уровня парапета.

«Прилив, что ли? – подумал Ренат. – Разве у рек бывают приливы?» – улыбнулся он нелепости своего предположения. Вспомнил, как раздетые, абсолютно голые сестры, беспечно раскинувшись у дальней спокойной балтийской воды, шутили:

– Прилив, отлив, недолив, – взглядывали на Рената и заливались мелким серебристым смехом. Ренат нехотя улыбался в ответ – действительно ведь смешно. И отводил взгляд от их обнаженных тел. Они же наподобие ящериц подползали к нему, валили на песок, взбирались на него и беспрерывно повторяли, смеясь:

– Недолив! Недолив! Недолив!

– Ну, недолив, – соглашался он.

– Тогда перелив, – настаивали они.

Опрокидывались на спину и наблюдали медленно и низко проплывающие тяжелые звероподобные облака.

Несмотря на беспрерывное вращение, голова старичка как бы постоянно и неподвижно стояла перед Ренатом. Так бывает. Беззубый рот щерился в улыбке. Внутри его, в лиловатом провале проблескивал розоватый язычок. Нежный, как у девушки, – мелькнуло в голове у Рената. Вся левая сторона его тела от нестерпимого жара прямо кипела, покрываясь мелкими бурлящими, мгновенно с характерными хлопками лопающимися пузырьками. В то же самое время Ренатом овладевало странное расслабленное благостное ощущение покоя. Он медленно приподнялся и стал воспарять над местом своего стояния, домом и всей островной местностью. Сверху он видел огромные темные пространства лесов, просветления лугов и прогалин. Вдали заметил тот самый чаемый остров с остовом конструкции давно брошенного монастыря. Изредка внутренние стены его, видимые сквозь провалы полуразобранной крыши и пробоины стен, озарялись странным голубоватым сиянием, наподобие дальних зарниц. Впрочем, весьма слабых, неакцентированных. Их редкие вспышки проявляли мелкие, почти микроскопические фигурки внутри главной громоздкой постройки. Над полуразобранной крышей стояли крупные темные облака, очертаниями напоминавшие скопление хтонических фигур. Все так же мгновенно и исчезало. Растворялось. Рената стало заносить в сторону по часовой стрелке большим винтовым вращением. Вдали на краю картинки промелькивали огоньки чужеродных машин или каких-нибудь электричек. Вверху находилось некое уплотнение. Ренат задирал голову. Было неудобно. Рассмотреть толком он ничего не мог.

– Они никогда мне не указывали наверх, – бормотал он. – Обманывали. Или сами обманывались.

– Работай, – произнес кто-то за его спиной. Ренат легко обернулся вокруг своей оси, но никого не обнаружил.

Внизу он видел вращающегося старикана, прихотливое очертание своего острова и размывающиеся очертания дальнего. На самом краю вроде бы даже некий котлован. Вернее, длинное извивающееся ущелье, заросшее не по-местному густой, почти тропической растительностью. Ренат скользнул по нему взглядом.

– Работаю, работаю, – повторял он.

В это время старичок и все слои окружавшего его разно-нагретого, разно-составного воздуха достигли поворота дороги прямо у крыльца, где стоял, вернее, над которым воспарял Ренат. Вернее, одновременно – и стоял, и воспарял. Хотя к этому времени он уже успел опуститься, совместив оба своих состояния. Совпал с самим собой и смотрел прямо в глаза неподвижного, вращавшегося со страшной силой лица старика. Оно было изрезано глубокими, почти прораставшими до той самой предельной черноты, морщинами. Только неимоверная центростремительная сила при страшном вращении удерживала в конкретном и компактном единстве эти продольно разрезанные пласты лица. В другой момент, чуть ослабни внутреннее сдерживающее напряжение, они с дикой скоростью разлетелись бы в разные стороны как металлические свистящие лопасти, срезая немалые стволы окружавших деревьев. Но, собранные и удерживаемые вместе, они излучали лишь небольшой остаток энергии, почти целиком употребленной на удерживание их. Однако и того хватало. Жар был нестерпимый. Но и какой-то липкий, охватывающий и неотпускающий. Ренат слышал подхихикивание старика.