Иосиф Гальперин - Краткая история присебячивания. Не только о Болгарии

Мультикультурность и сейчас воспринимается как слабость государства, а конфедеративность — как рыхлость. Но почему-то Швейцария (четыре государственных языка, католичество, лютеранство и кальвинизм) успешно противостояла всем попыткам (даже Наполеона) ее уничтожить, и жители ее столь разных по этническому составу кантонов спокойно хранят дома оружие перед очередным вызовом на сборы в единую армию. Очевидно, дело не в мультикультурности, недаром довольно долго просуществовали многие «лоскутные» империи.

В Швейцарии, например, дело в балансе здорового консерватизма и личной свободы, баланс держится на традиционном добровольном сотрудничестве внутри общин и на дроблении государственного механизма по функциям. Президент, скажем, там избирается из представителей разных кантонов сроком на один год, и каждый раз — другой. Все решения, касающиеся общественно-значимых вопросов, принимаются после референдума. В разные времена эффективными становятся разные степени этих установок, но принципы — незыблемы. Как в биологической жизни конкурируют и сотрудничают принципы генетики и эволюции.

И здесь возникают вопросы, которыми в поисках пристанища задавался упомянутый в начале главы Влад из Днепропетровска (уже бывшего!). Добавлю свои. Насколько брюссельские бюрократы и европейские политики умнее имперских коллег былых времен? Сможет ли европейское сообщество увлечь позитивными целями иммигрантов и просто беженцев, несущих с собой зачастую отличное от цивилизованного понимание свободы (и труда ради нее) и агрессивно навязывающих хозяевам ценности иных традиций? Да что там иммигранты: страны Евросоюза, скажем, Бельгию, Испанию и Великобританию раздирает сепаратизм коренных жителей. И верно ли Влад считает наш уголок Балкан потухшим?

Да, и Греция, и Болгария вошли в Европейский союз, а Сербия и Македония туда стремятся. Но как термальными водами Кожуха, народное сознание подогревается воспоминаниями о болгарских городах и селениях у Белого моря (так по нашу сторону Беласицы называется Эгейское) и разговорами: не является ли македонский язык только диалектом болгарского?

В общем, все как во многих других местах нашей взрывоопасной планеты.

За несколько лет, прожитых у подножия Пирина, мы стали свидетелями все новых проявлений казалось бы потухшего балканского этно-политического вулкана, заставляющих задуматься о верности стратегии Влада. И внезапно оказалось, что и здесь, как на Владовой родине, где успели переименовать его город, в бедах и бурлениях можно увидеть не одни народно-патриотические установки, но и российскую не слишком тайную руку. И прежде всего — в соседней Македонии.

…Конечно, хочется заглянуть за рамку, тем более если видишь горную окантовку горизонта каждый день, а за ней, знаешь, другая страна. Мы неплохо объездили Македонию, куда даже не понадобилось ставить визу в наш российский паспорт. Несколько раз по приглашению русских друзей, работающих в Скопье, приезжали на машине в македонскую столицу (оказалось, родину матери Терезы), проехали по ближним к нам городкам на загоризонтных склонах Малешевской планины (Андрей из Илинденци вообще частенько туда на обед заглядывает, вкусно готовят в ресторане километрах в десяти от границы).

Были в Охриде, откуда пошли славянская письменность и православная премудрость, В прозрачном, как Байкал, Охридском озере разглядывали сваи поселения, которому больше трех тысяч лет. А на берегу ели красную форель — тот же байкальский омуль. На дороге к озеру видели другое чудо — горы мусора в цыганском районе Битолы. Рядом со Скопье посмотрели тысячелетние монастыри, дорога к ним в ущелье Матка вела из села, ориентиром в котором служит новенькая мечеть. Побывали и в старинной мечети в Тетово, почти полностью заселенном албанцами-мусульманами. Один из тамошних стариков с нескрываемым удовольствием провел нас по городу.

Плоскогорья виноградников и садов, долины лугов и полей, витые ущелья с искусственными огромными водоемами. Ухоженные просторные каменные дома, обновленные благодаря работе их хозяев в Европе или на Европу. Люди, напоминающие своей балканской ленцой и крестьянским подробным трудолюбием украинцев. Так же, как они, отделяющиеся от родственных соседей бурным созданием (откапыванием? выдумыванием?) национального особого бэкграунда.

Нигде мы не видели такого обилия статуй великих предков (предшественников? прежних хозяев?): и Александра, и Кирилла с Мефодием, и Самуила, и Гоце Делчева со товарищи (впечатляет конный партизан в пиджаке с револьвером). И неведомых большому миру профессоров, обосновавших национальную особость и значимость. Спокойно сидят они в бронзовых сюртуках на бронзовых пятиметровых стульях по обе стороны триумфальной арки в центре Скопье…