Владимир Соколов: Снег в сентябре

Их доблесть — не быть обузой
Ни в цехе, ни в мастерстве
И жить, пребывая с музой
В мешающем им родстве.

Я рад, что в наш век тревожный,
Где с пылом враждует пыл,
Их дружбою осторожной
Порою отмечен был.

Всю даль последующих весен
Представить было не хитро…
Тебе сопутствовала осень.
Когда входили мы в метро.
Когда мы вышли из него,
Шел снег по направленью к Химкам
Или оттуда. И мело.
И липло к туфлям и ботинкам.
И ты сказала у дверей
(В пальто осеннем, в шарфе тоненьком),
Что снег идет у фонарей —
Домиком…

На протяжении зимы
От «Войковской» и до «Плотины»
Летели белые холмы,
Снег обращал дома в руины
И восстанавливал скорей,
Ложась по внешним подоконникам.
И шел опять у фонарей —
Домиком.

Входили в мокром серебре
В автобус
Тающие люди
И разговоры о простуде —
Снег в сентябре! Снег в сентябре
Мел, торжествуя над листвой,
Глуша собой непониманье,
Как Первое Напоминанье.

Мы зиму прожили с тобой
В теченье этого маршрута,
Всю от начала до конца.
Мелькали призраки уюта,
Попытки воду пить с лица.
В последних числах сентября
(Мне не забыть, пожалуй, до веку)
Валился лист у фонаря
Подобно карточному домику.

Зима кончалась у стены
Окраинных дубов и сосен.
И не было за ней весны,
А снова — наступала осень.

Опять с непогашенным светом
Короткие ночи делю…
Не надо. Не думай об этом.
Я больше тебя не люблю.

Я вижу из этого мира,
Где нет ни тебя, ни меня,
Как где-то мертвеет квартира
Беззвучная в топоте дня.

Там пыль оседает на книги
И плавает нежная моль.
Я так не люблю эти миги,
Их теплую, легкую боль.

Я вижу из третьего дома,
Как в том отзвучавшем дому
Так ветрено и незнакомо
Мы сходимся по одному.

Как будто влюбленные тени,
От нас молчаливо уйдя,
Там ночь коротают в измене,
Друг с друга очей не сводя.

Живут они в облаке света,
Как смерти, боясь темноты,
Два призрака, два силуэта.
Но это не я и не ты.

Я знаю: и то наважденье
Сойдет, как по инею след.
И все ж я не сплю до
мгновенья
Когда они выключат свет.

На крайнем юге, солнечном и синем,
Так много листьев глянцевых, любых.
Октябрь уж наступил. Но не для них.
А мы их все ж так весело покинем.
И улетим на север, на восток,
Где испытанье выдержав на ветхость,
Желтеет каждый болдинский листок,
Как библиографическая редкость.

Снега белый карандаш обрисовывает зданья…
Я бы в старый домик ваш прибежал
без опозданья,
Я б пришел тебе помочь по путям трамвайных
линий.
Но опять рисует ночь черным углем белый иней…
У тебя же все они, полудетские печали.
Погоди, повремени, наша жизнь еще в начале.
Пусть уходит мой трамвай! Обращая к ночи
зренье,
Я шепчу беззвучно: «Дай позаимствовать уменье.
Глазом, сердцем весь приник… Помоги мне в миг
бесплодный.
Я последний ученик в мастерской твоей
холодной».

Снег и ржавчина…
Разве так можно?
Рыжей прошвою ваш
особняк
Подчеркнула весна,
Осторожно,
Первой строчкой.
А в доме сквозняк.
Дом снаружи красив и
опрятен.
Но тазам на его чердаке
Все трудней
Географию пятен
Сохранить
На лепном потолке.
Все течет…
Полушарье размыло
У амура над левым
плечом.
В перекройку
Наружного мира
Дом и этим уже
вовлечен.
Ты выходишь,
Сжимая перчатку.
Кто-то новый уже
Тут как тут.
Говорит,
На Собачьей площадке
Должен быть
Через десять минут.
Вот записка.
Она непреложна.
Ах, доверчивый
провинциал!
Кто-то шутит.
Но разве так можно!
Вместо подписи —
Инициал.
Ты идешь.
И какое-то время,
Как влюбленный,
И он за тобой.
«Это там!..»
За заборами теми
Вздох кувалды.
А день голубой!
Он берется
В каркасы литые.
Пыль вонзается
В тающий снег.
В этом доме, как сны
золотые…

В этом доме…
Он был или нет?
Я ищу тебя.
Влажны и гулки,
Оглушают меня
Вечера.
Просто выбыли
Те переулки,
Те названия
И номера.
Сколько писем
Любви и привета
В это лето
Вернется
Назад.
Адрес выбыл.
Но ждите ответа,
Если жив на земле
Адресат!