Нина Ягодинцева - Избранное

Скрипучий снег, сухой морозец,
С дороги скалывают лёд,
Трамвай сияющий идёт,
Но свет с собою он увозит.

И снова рельсы, провода
Из ниоткуда в никуда,
И старый дворник колет лёд –
Передохнёт и снова бьёт.

Как драгоценны фонари
И мягкий свет из магазина,
Где льдом затянута витрина
И тени движутся внутри.

Как быстро сердце привыкает
И обживает свой простор!
Но пристальный случайный взор
Ещё тревожит и пугает,

И думаешь порой полночной,
Когда покой и тишина:
Какой беспечной и непрочной
Тоской душа окружена…

Из каменных ладоней гор,
Как из любимых рук,
Пить! И согласный птичий хор
Всё выпевает звук:

Пить! В окружении камней
Трепещет озерцо,
И сонмы солнечных огней
Ложатся на лицо:

Пить! Льнёт и ластится вода,
Но тайный холод крут.
Вот так, наверно, пьют, когда
Из Леты пьют.

Тогда, я помню, цвёл жасмин,
Как тихое чело младенца.
И я держу букет – и с ним
Куда мне в этом мире деться?

Как сохранить его покой
Без колыбельной тени сада?
Покорно никнет под рукой
Его прозрачная прохлада.

Жасмин, желанное дитя,
Сокрытый свет, неспелый жемчуг…
Весна прошла – а для тебя
Всё утешенья губы шепчут.

Осенний свет из чаши выпит
И оземь хрупкий свод разбит.
Пальто распахнуто. Навылет
Могучим холодом сквозит!

Душа жила темно и бедно,
Но, видно, время подошло:
Как небо утреннее бледно,
Светло безумное чело.

И купол башенки надвратной,
Слепящий золотом глаза,
Летит дорогой невозвратной
Из ниоткуда в небеса.

Из рабочих предместий, осенённых пургой,
Я к тебе, моя радость, теперь ни ногой.

Я не выбегу в холод, в разметавшийся свет.
Здесь трамваи не ходят – электричества нет.

Сколько снежного вздора нанесло невпопад!
По пустым коридорам птицы-совы летят,

А когда по привычке достаёшь коробок –
Расползаются спички, как змеиный клубок.

Сквозь совиные очи, что во мраке горят,
Коридорами ночи я иду наугад

И почти уже верю в этот бред наяву:
Где-то здесь мои двери, где-то здесь я живу…

Унылая работа: штопать
Под лампою по вечерам
И слушать затаённый шёпот
Из растворённых рам.

Но и украдкой даже
Не поднимать свой взгляд
В весенний, золотистый, влажный,
В тенях скользящий сад.

Да, я живу темно и скупо,
О хлебе плачу и молюсь,
Но этот сад весенний – губы
Уж вытвердили наизусть.

Когда часы ударят полночь,
Он, собеседник тайный мой,
Вдруг сновидения наполнит
Душистой сумрачной волной

И с шумной золотистой пеной
В холодных искорках огня
В чужой неведомой вселенной
На берег выплеснет меня…

Время – ветер, и хочет ко мне вернуться
Вместе с запахом яблочным и ванильным.
Пироги на столе и варенье в блюдце,
И тетрадка в линейку с пятном чернильным.

Эта жизнь остаётся в минувшем веке
И никак не желает со мной прощаться.
Этот ветер пришёл просить о ночлеге,
А уже почему-то просит о счастье.

Это время, его золотая мякоть
Набивается в трещину меж мирами.
Заслоняет глаза и мешает плакать
Белоснежная пена цветов герани.

Ресницам – сна! Приходит тайный час,
Спадает жар, истаивает шёпот –
Одна тоска своим звенящим шёлком
От мира отгораживает нас.

Ресницам – сна! Вслед за рукой твоей
Нисходит ночь, и, наготу скрывая,
Как роза дышит – чёрная, сырая,
И в глубине мерцает – тьмы темней.

Ресницам – сна! На светлых берегах
Мы можем и не встретиться, я знаю.
И ты окаменеешь, вспоминая,
Какой огонь баюкал на руках.

Ресницам – сна, и я останусь там,
В том заресничье, в сладостном заречье,
В той тишине, где слово человечье
Пугливо жмётся к ласковым устам.