Илья Рейдерман - Из глубины. Избранные стихотворения

Любимая в твоих объятьях спит.
А ты – не спишь. Твоё сознанье бдит.
И в тишине нашёптывает тьма:
есть что-то выше нашего ума.
Да, если мы не только кость и плоть,
то каждый – бесконечности открыт.
Мы жизнь – чтоб холод мира побороть.
Любовь – чтоб одолеть безлюбый быт.
Сжигай меня любовь – и переплавь,
преобрази, как виноград в вино,
и бытие божественное славь,
в котором нет двоих, а есть одно.

Есть вещи, которые нам не понять
со всей нашей славной наукой.
А внутренний голос нетрудно унять
сплошной круговою порукой.
Поймём ли, о чём же нам шепчет листва?
А шепчет она: не спешите!
Вот жизнь, что до слова, вот бездна родства,
а вы утопаете в быте.
И солнечный луч – это ласка небес,
почувствуйте ласку щекою.
Но бес нас попутал, попутал нас бес —
полны мы заботой другою.
Сломайте машины своей колесо
и свой телефон отключите!
Взгляните с любовью в родное лицо —
и важное что-то поймите.
Ведь, может быть, жизнь, что была лишь твоя, —
для вести чудесной бумага:
одна благодать есть закон бытия —
дать благо другому, дать благо…

На что же променяли мы
блаженство бытия?
На славу полинялую,
курс кройки и шитья?
И жизнь по модной выкройке,
конечно же, кроим,
и одобренья выкрики
услышать норовим.
Но бытия блаженство, но
мгновений полнота!
Ты знал ли, как божественны
добро и красота?
Живёшь заботой вздорною,
сражаешься с судьбой.
Но всё нерукотворное,
огромное – с тобой.
Безмерность небывалого!
Какой простор – гляди!
И бытие, как малого, —
прижмёт тебя к груди.

Очередной день
чуть пригасил синь.
Не одолел лень —
вот и услышишь «дзинь».
День, что был нам дан —
скрылся и был таков, —
средь не увиденных стран,
развеявшихся облаков.
Нужно было любить,
нужно было дерзать,
формы жизни лепить,
мысли прочней вязать.
Жить, бытие храня.
…Вечер глядит в окно.
Чаша разбилась дня.
И на полу пятно.

Мысль не заплыла жиром?
Сам ты – ещё живой?
Ты не владеешь миром, —
мир владеет тобой!
Он тебя умиряет:
смилуйся, не зверей.
Он тебя умеряет:
будь по мере моей!
Ну а по мере мира
жить – вместить в себя мир.
Нужно разбить кумира,
пусть даже ты – кумир!
Странная это идея,
лучшая из идей:
жить, ничем не владея.
Миру сказать: владей.
В деньги утратив веру,
стану богат, как Крез.
Дай душе моей меру
этих осенних небес!
Меру дали и шири,
покоя и тишины.
Чтобы быть с миром – в мире,
не в состоянье войны.

Поднимаю себя. Поднимаюсь.
Начинаю свой день с утра,
неожиданно расставаясь
с тем, каким был ещё вчера.
Расставанье, разрыв – без боли?
Вот и ночь дана, как наркоз.
Вылетаешь из тьмы – на волю,
вон из грёз – в неожиданность гроз!
Только б круг не делать за кругом.
Веки слипшиеся разлепить.
Разлепить всё, что слиплось друг с другом —
чтоб могло красотой слепить.
Только бы – не в расчисленность будней,
нет, не в этот кошмар наяву,
что ночного сна беспробудней.
Стать другим, чтоб сказать: живу!

Темно – а сна нет ни в одном глазу.
Там, где я был – всё было незнакомо.
Я, в снах своих блуждая, как в лесу,
не мог вернуться в мир, в котором – дома.
И наяву – сбивают нас с пути!
И даже в снах – бес путает дороги!
А вся задача – вновь себя найти,
меж сном и явью стоя на пороге.
В кромешной тьме – средь полной тишины —
попробуй-ка найти ориентиры.
Прислушайся к дыханию жены.
Припомни топографию квартиры.
Вчерашний день, да и позавчерашний, —
всё вспомни, – даже давние мечты.
И вдруг подумай: где ты настоящий?
Во тьме лежащий? Это вправду – ты?

Я прав? От правоты моей несладко
мне самому. Но без неё – беда.
И тайная нужна тебе тетрадка:
суди себя – до Страшного Суда!
Суди, глотая горькие пилюли,
суди, в подушку плача по ночам,
пока тебя торговцы не надули,
пока себя не обманул ты сам.