Илья Рейдерман - Из глубины. Избранные стихотворения

Когда уже – на финишной прямой,
то жизнь – в прекрасной подлинности длится.
И можно каждым мигом насладиться,
и осенью глубокой, и зимой.
Ведь жизни нить тонка, а рвётся – всё, что тонко.
Давай глядеть без страха в полутьму.
Пусть время – власть теряет. Ни к чему
спешить. Как ясно: бесполезна гонка!
Прийти – не первым. Глупо опоздать.
Мгновению позволить задержаться.
Как книгу, жизнь медлительно листать
и дать всему, что быть должно, свершаться.
И, времени голодному назло,
испить сполна все радости, все боли.
Нет будущего. Прошлое ушло.
Есть только то, что есть сейчас – не боле!
И жизнь уже не сказочная птица, —
тобой заслуженная радость дня.
А лампы свет, что падает на лица,
с тобой сближает ласково меня.

А ночь просторна, а душа упорна
– и нужно штопать времени дыру.
Чтоб истины, никем не зримой, зёрна,
быть может, проросли, когда умру.
Так сон влечёт! Но лишь прикроешь веки —
провалишься в захламленный подвал.
И, хоть уснул, конечно, не навеки,
но книгу не дочёл, но мысль – проспал.
Нас усыпляет индустрия бреда.
А жизнь живая – выделки ручной.
Тот, кто не спит – дотянет до рассвета,
он свет во тьме – не сгусток тьмы ночной.
Евангельское слышу слово «бодрствуй!»
Будь в мире духа – вечный космонавт.
Чтоб красота была среди уродства.
Чтоб правда ожила – средь полуправд.

Пока ещё на этом берегу,
дай Бог мне впасть в последнюю свободу,
отсеивая от руды породу
и нагружая трудную строку.
Без страха: не прочтут и не поймут.
Тому, кто смертен – некогда бояться.
Глаголы горячи – и душу жгут.
Им нужно волю дать, сказать, сказаться.
Да, выговорить то, чему пришла
пора. То, что до формы, звука, слова.
Как голый смысл. Как правда, что гола.
Как нищенка бродячая – без крова.
Рассудок – он сговорчив и лукав,
ему нужней сегодняшняя слава.
Дай жизнь тому, что не имеет прав,
но знает, что, в конечном счёте – право.

Ну а день-то, ну а день-то каков!
Как подсвечен нижний край облаков!
Вот слепящая, как солнце, кайма.
Зимний день сошёл, должно быть, с ума.
Не тоскует – что ему холода!
Он ликует, он горит без стыда.
Он на серую грунтовку холста
бросил небо, землю, снежный простор.
Серебрится и сияет, чиста,
эта даль. Ну а всё прочее – вздор!
Вздор – заботы и болезни, хандра.
В суете ли охмуряющей – суть?
Этот день, что так прекрасен с утра,
неужели хочет нас обмануть?
И не скроет облаков пелена
свет светила, что незримо пока.
И внезапная небес глубина
намекает нам, что жизнь – велика!
Велика. Но так от нас – далека!
Хоть и ближе ничего нет для нас.
До неё бы дотянулась рука —
лишь скажи два слова: «здесь и сейчас»!
Где ты? Кто ты? Ты и вправду ли – здесь?
Ну а день – не утаил себя – весь,
несмотря на хмурь и зимнюю хмарь,
вписан в космос, в бытие, в календарь…

Снег летит – и сразу тает,
не укроет прозы пошлой.
Зря он в воздухе летает,
зря упорствует – он прошлый.
С каждым днём весна всё ближе.
Белый свет в оконной раме.
Снег, как чистое двустишье,
не расслышанное нами.
Торопились сбросить шубы.
Что нам, этот тихий шепот,
холодеющие губы,
трезвость мысли, горький опыт?
Строки в воздухе косые.
Весть, написанная бегло.
Ну а мы уже другие.
Нам из холода бы – в пекло!
Снег летит – и сразу тает.
Он – из тьмы – и снова в темень.
Ибо время убивает,
если ты – не своевремен.
Ибо время убивает,
ибо время убывает.
…Только тех оно и помнит,
кто о нём не забывает.

Ну что же делать – всё живое хрупко!
Я бью челом всему, чей краток век.
Я впитываю всё в себя, как губка,
пока – живой, покуда – человек.
Потратить жизнь, зевая равнодушно,
не ведая, что значит бытиё?
Чего желаешь – как бы и не нужно.
А чем владеешь – как бы не твоё.
Чтобы листок на ветке – трепетал,
чтоб жизнь живой была – нужны усилья.
А ветер почему-то дуть устал.
А бабочка на миг сложила крылья.
На свете всё устроено так чудно!
Мгновенье счастья – годы не сотрут.
Всё, что легко – на самом деле трудно,
но всё же – это не сочтём за труд.
И если хочешь спать – и всё не спится,
и эта жизнь тебе как бы тесна —
стихотворенье вылетит как птица,
роняя на постель скорлупки сна.