Наталья Тимофеева - Амбивалентность

Она в раздумьях движется вперёд,
Не всколыхнутся, не заплещут воды,
И вместе с ней струится небосвод,
Подсинивая омуты и броды.

Паучьих ив скривлённые тела
Купают ветви гибкие в протоке,
Где лилия цветёт, белым-бела,
Под солнцем раскрываясь волооким.

Вползая в сени скользкою змеёй
И оставляя на пороге влагу,
Туман клубы свивает над землёй,
Осеннюю предвосхищая сагу,
Когда утопит в пенном молоке
Все контуры знакомых очертаний
И похоронит в стынущей реке
Дрожащие пунктиры расстояний.
Когда приблизят звёзды колкий свет
К колодцу жизни, где трепещут звуки,
Не различат они иных примет, —
Лишь лунный ветер, да печаль разлуки.

Деревья утонули в синей толще
Студёного зеркального пруда.
Молчунья горностаевая роща
Едва с себя стряхнула холода,
А уж серёжки долгие надела
И, веток тонких распрямляя вязь,
В зелёном ореоле полетела
И над водой застывшей поднялась.
И так, двоясь в стихиях, вешним соком
Напоена, в дурмане вещих снов,
В своём земном величие высоком
Она парит, и соловьиный зов
С неё остатки зимнего стоянья
Снимает, словно схиму. Пробил час!
Весна пришла, как первое свиданье,
Что трепет и надежды будит в нас.

День горчит, как корень имбиря,
Снег взметает ветер непогоды,
Словно март — наместник ноября,
А не юный баловень природы.

Не черкнёт по небу яркий луч,
Не утонет в лужах взор небесный, —
Синевы не видно из-за туч,
Не слыхать синичьей звонкой песни.

Вьюжит мысли. Оторопь берёт,
Как морозец щиплется настырно.
Вновь снежинок мчится хоровод,
Вновь белёсо, слепо и рутинно

День колышет варево зимы.
Над речной проталиной клубятся
Сизые туманные дымы,
Да пластины льдистые родятся.

Там чугунный чёрный парапет
Вдаль скользит виньеткою графитной,
От весенних призрачных примет
Отделяя север монолитный.

Пруда фарфоровая чаша
Полна жасмина до краёв.
Там хаотично мошки пляшут
Над пенной кипенью цветов.
Там дух стоит густой и сладкий,
Недвижный воздух свеж и прян,
И шмель, до ароматов падкий,
Гудит, закатным солнцем пьян.
Там, полонив округу звуком,
Надув на щёчках пузыри,
Лягушки, разгоняя скуку,
Камлают с ночи до зари.
Там шёпот ветра еле слышен
В вершинах лиственниц и лип,
В тенистой тёплой сонной нише
Сорочий стрёкот эхо длит…

Уже апрель, и Пасха скоро,
Но дождик снега не прибил.
Капель вкруг дома лупит споро,
И дятел песню зарядил.
Весна туманная ненастна,
Но радостна благая весть.
Сугробы тают ежечасно,
Белёсая повисла взвесь
Меж сосен мокрыми стволами,
По колее бегут ручьи,
И смотрят мутными глазами
Избёнки, до лета ничьи.
Им зимний сон навеял муку
Мечтать о топленых печах,
Мешках с картохой, вязках луку,
Да самодельных куличах…

Индиго неба в каплях серебра,
И лунный абрис в бледном ореоле,
А над землёй колышутся ветра
И мириады блёсток в чистом поле.

Горя, искрясь, они грунтуют даль —
Основу под великие картины,
Где белизны крахмаленый миткаль
Укутал нежно зябкие рябины.

Вздымая ветви с гроздьями в рассвет
И над снегами ровными алея,
Они пунцовый глянцевый багет
Развесили вдоль стынущей аллеи.

Зарозовели пышные холмы,
И лунный диск растаял в одночасье,
И в хрустком, жгучем воздухе зимы
Мелькнуло солнца тонкое запястье —

Блескучий, словно сабля, долгий луч.
Он выбрал цель, он заиграл над нею…
В синичьем свисте, ясен и певуч,
Январский день затеплился полнее,

Чем чаша запотевшая вина,
Где жизнь лозы пузырится подспудно.
И стала даль сиянием пьяна,
Ветрами распотешена простудно.

Стекло и хрусталь на деревьях
Мерцают в медовых огнях,
И птицы в заснеженных перьях
Кружат в этих скудных краях.

Дыхание ночи студёно,
Мороз, что ни час, то сильней,
И с тонким серебряным звоном
Сосульки слетают с ветвей.

А парк нереально прозрачен,
Искрится опаловый наст,
И месяц смотрящим назначен
Зимою, что спуску не даст,