Наталья Тимофеева - Амбивалентность

Что-то мне не пишется сегодня,
Не звучится с миром в унисон,
Сон нейдёт, тоски моей угодник,
Не берёт глаза мои в полон.

Вот они плывут несуетливо —
Яркие виденья прошлых лет,
Лунному подвластные приливу,
Плавно уходящие в рассвет…

Вот и еду, незнамо куда,
Под немолчную песню колёс…
Я любила всегда поезда,
Так какой с беглой узницы спрос?
Мне морзянка чужда телеграмм,
Словно вата в ушах от звонков.
Я за волю полжизни отдам,
Жаль, что жизни — на десять глотков…
Улечу, убегу — не догнать,
Только сон мой короче версты.
Все мосты я успела взорвать,
Но во сне крепче стали мосты.
Где ты, царственный муж Соломон,
Что без устали вертит кольцо?
Разъясни мне таинственный сон
С непонятным и грозным концом,
Как судьба понеслась под откос,
А вдогон ей хлестали ветра.
Целый мир околесицу нёс
И не спал до утра, до утра…

Уйду в молчанье. Белый потолок, —
Три метра боли, вставшей в изголовье.
Крестом окно застыло подле ног
И плачет влажно из зрачков коровьих.
А дальше — лес. Он, как и я, не спит,
Он мне послал кукушку в утешенье,
И та про годы что-то говорит,
Как пономарь, понаторевший в чтенье.
Послушать, так мне здесь ещё сто лет
Молчать одной с иголкою в запястье.
Мне боль давно доверила секрет,
Что не в её меня замучить власти,
Но есть другое — это слабый тыл,
И тут кукушка зря терзает горло…
А вечер плещет в комнату чернил,
Как будто время все приметы стёрло.
Я из молчанья выну позвонки,
Восстану вновь, в который раз воскресну,
Достав иглу из раненой руки,
И вновь начну молчать с того же места.

Как пьяный, шарахался ветер,
Он бился и в окна, и в дверь,
Рвал крышку колодезя с петель,
И выл, словно раненый зверь.

Железом и толем играя,
А землю листвой пороша,
Берёзу сломал у сарая,
И, в трубы печные дыша,

Заставил молиться от страха:
Слетел мой неправедный сон,
Стеснила движенья рубаха,
И грудь мою вымучил стон.

Я вышла из дома, и полночь
Объяла меня, как родню.
Звал ветер протяжно на помощь…
Небесному ровня огню,

Горела роса под ногами
Студёными каплями звёзд,
И это прохладное пламя
Мерцало, сияло, лилось

И мне возвещало свободу
От страхов моих и невзгод.
И я подняла к небосводу,
Где время неспешно течёт,

Отмечено светом сверхновых,
Лицо. И на Млечном Пути
Увидела дев тонкобровых,
Меня прилетевших спасти.

Играли перстнями созвездий
Они, в колокольцы звоня,
И тысячей тоненьких лезвий
Кололи под сердце меня…

В розовой купели снеговой
Утонули лапы старых елей,
Снегири, как яблоки, зардели…
Заалел рассвет над головой,

И в алмазной ледяной пыли,
Чьим сияньем мир вокруг расцвечен,
Лесу снова обогреться нечем,
Хоть светило в голубой дали

Развело свой утренний пожар,
Коротки лучи его и хладны.
У зимы—красавицы в парадном
Вьётся тонкий, ненадёжный пар

От дыханья лёгкого земли,
Что сокрыта пуховой завесой
На опушке розового леса,
Где ветра сугробы намели.

На освящение луны
Все звёзды собрались. Сияя,
Они заглядывать вольны
От края нынче и до края,
Так ойкумена в тишине
Разнежилась, лежит привольно…
И блазнится иль мнится мне,
Что звёзды говорят, и больно
Их колется колючий свет,
А лунный — бережно врачует…
Один летит сто тысяч лет,
Другой поблизости кочует.
И лунным жидким серебром,
Людской молитвой освящённым,
Земной наполнен окоём,
Неспящим посвящён влюблённым.
Они летят в ночной тиши
По мановению Шагала,
И лунный свет их путь вершит,
И овевает ветер шалый.
Они нежны — рука в руке,
Они воистину прекрасны.
И тают звёзды вдалеке,
И тает в небе месяц ясный…

***
Моё целомудрие, где ты,
Когда накрывает крылом
Безлунная ночь до рассвета
Наш тихий, наш маленький дом?
Куда ты бежишь от объятий,
От чутких и ласковых рук,
Снимающих с плеч моих платье
Под сердца прерывистый стук?
Моё целомудрие, ты ли
Тулилось к божнице свечой,
Когда меня губы палили,
Когда моя грудь горячо
Вздымалась под ласковым грузом?
Где был твой забывчивый зрак?
Сознанья нецепкие узы
Тебя не искали никак,
Беги — не беги от удушья,
От дрожи, агонии тел…
А утром — твои ль полукружья,
Твоя ли у глаз моих тень?