Валерий Дудаков: Избранное

Мерно движется темень к проливу,
Вздох Атлантики – словно зовут.
К кораблю на огонь сиротливый
Души в море погибших плывут.

Но крест на крест затянуты тросом
Днища шлюпок спасенья. Слышны,
Как псалмы по погибшим матросам,
Всплески гребня бегущей волны.

И печальные воды покинув,
Наш корабль убыстряет свой ход,
Лишь игривые стайки дельфинов
Поминальный кружат хоровод.

Догорали закатные горы,
Солнце ткало прощальный узор,
Электрических линий опоры
Поднимались как стражи в дозор.

Альгесирас светил огоньками,
Стрелы кранов застыли в порту,
И уставшее небо над нами
Спать легло, чтоб проснуться к утру.

Устав от празднеств бесконечных,
На третий новый день в году,
Из зимней грязи, спешки вечной,
Мы прилетели в Хургаду.

Синело небо, солнце медный
На землю посылало свет,
Пел бедуин в бурнусе бледном
О том, что лучше мира нет.

Отель – наземный вестник рая —
К гостеприимству был готов,
Шарами яркими сверкая,
Стояла ёлка средь цветов.

Под ёлкой дед в кафтане длинном —
Восточный древний аксакал —
Волшебной лампой Алладина
Стада овечек освещал.

А утром – древний путь на Фивы,
Вился дороги пестрый сор,
И редкий город сиротливо
За пальмами скрывал узор.

Песок и камень. В солнце жарком —
Пустыни желтая земля,
И миражом зеленым, ярким —
Воды просящие поля.

Чем ближе к Нилу, тем приветней,
Строений глиняных узор
Хранит от жизни быстротечной
Мемнома колоссов дозор.

Тревожил сон Карнакских храмов
В ослах застрявший лимузин,
Рогами каменных баранов
Взывал к молитве муэдзин.

Он призывал тысячелетья
В свидетели: аллах Акбар!
И хрипом резким междометья
Ему в ответ шумел базар.

Смеркалось. Древнюю дорогу
Автобус фарами кружил,
И капитель колонны строгой
Янтарный свет заворожил.

Сапфиром призрачным и ясным
Синел вечерний небосвод,
Казалось, в мире нет прекрасней
Египетских земель и вод.

К рассвету утренние травы
Напьются нильскую водой,
Отдав бакшиш восточным нравом,
Мы попрощались с Хургадой.

Наш путь домой из странствий дальних —
Извечный бег, прощальный миг,
Лишь в снах веселых и печальных
Мы можем возвратиться в них.

И стражи снов в одеждах строгих
Меня на крыльях понесут
К печальным западным отрогам
В долину храма Хатшепсут.

Утром ранним, летним, свежим,
По дорожкам вдоль оград,
Лишь слегка рассвет забрезжит —
Я спешу в любимый сад.

Бродит в снах павлин гортанный,
Гравий под ногой шуршит,
Кроны сумрачных платанов
Небо синью ворожит.

Гулким стуком плод каштана
Птиц вспугнет в густой траве,
Солнце медленно и пьяно
Тенью бродит в голове.

Распушилась птиц игривых
Стайка в заросли густой,
Сонно, медленно, лениво
Бродят мысли чередой.

О волшебном этом крае,
Где покой и тишина,
Где, как вход в ворота рая,
Неба синь – голубизна.

Сад, где люди, звери, птицы,
Как свои среди своих,
Сад, где с небом хочет слиться
Цвет гортензий голубых.

Дивный сад. Мне так немного.
Чтобы силы обрести,
Нужно. Дайте ради бога
Снова в этот сад прийти.

Спал город. В серой дымке предрассветной
Огни мерцали тусклых фонарей,
Прощальной трелью песни безответной
Весну будил уставший соловей.

Я шел в Киото, а за мной незримо,
Но неотступно – в утро, вечер, день,
Неспешная, как поступь пилигрима,
Брела тоска – моя земная тень.

На перепутье весен заблудился
В миру, в себе, в основах бытия,
И в это время спутник появился:
Земная тень, моё второе «я».

Таясь и прячась, робкая, глухая,
Она смогла тоскою окружить,
А, выведав и все секреты зная,
Меня собой сумела подменить.

Отвадила земных забот соблазны —
Не стоит сокрушаться о былом,
И призраков – подружек безобразных —
Мне приводила каждый вечер в дом.

И подменив меня, хозяйкой стала
В моей квартире жить да поживать,
А я, как будто робкий гость с вокзала,
Просился к ней и должен был стучать.