Сколько тысяч слов и — впустую,
Или кража огня у чужих стихов;
Мы в трусах из свинца, но с гитарами в тёплых ладонях;
Я спою своё там, где я увижу своё:
Мираж в Калахари, посмертный туман,
Серебряный звон в поисках стекла;
Я вызываю санитара Патрика…
В сети жизни твоей попалась природа.
Дерево — твоя тень — обнажает плоть свою: небо.
У дерева голос песка, жесты ветра.
И всё, что ты говоришь, у тебя за спиною дышит.
Поль Элюар
В мои сети попалась природа.
Клён устроил стриптиз с утра:
Обнажает полнебосвода
Рыжим жестом своих утрат.
Ветер запах надежд колышет,
Прорастает тоской трава.
Кто-то сзади мне в спину дышит.
Не мои ли это слова?
Философская бабочка
присела на розовой звезде.
Так возникло окно в ад.
А мужчина в маске всё стоит
перед обнажённой женщиной.
Андре Бретон
Стоял с собою не в ладах
Философ злой, как призрак ночи,
И думал мрачно: «Здесь, в кустах
Уж точно не солгут мне очи,
Присев на розовой звезде».
Но понял он, что ад — везде.
Под маской чёрной, как Отелло,
Прикрытый розовым кустом,
Смотрел он, как грешило тело
За внешне праведным окном.
В сущности, я спортсмен —
спортсмен в кровати.
Понимаете ли, едва я закрою глаза,
как уже весь в движении!
Анри Мишо
Я спортсмен, но спортсмен в постели.
С детства мил мне перины пух,
Но я знаю: в здоровом теле
Обитает здоровый дух.
Нет нужды просыпаться рано,
Тренируюсь, глаза закрыв.
Я в уме приседаю рьяно,
А потом ухожу в отрыв.
Спорт есть спорт, и мои старанья
Не за ради красивых слов.
Побеждаю в соревнованьях,
Весь во власти счастливых снов.
Если в спешке жену расстрою,
Валерьянку в тоске не пью,
Я смущённо глаза закрою…
И любые рекорды бью.
Я еду в гости к вечным чудесам:
Деревьям, птицам, пастбищам покоя.
Мне плечи расправляют паруса
Рубахи, расстегнувшейся по пояс.
Хочу забыть асфальт и сизый смог,
Не слову верить, а живым приметам,
Растроганно упасть в пахучий стог
И всласть дышать… до боли, до рассвета!
Всем телом погрузиться в тишину,
Когда сквозь негу, трепетную дрёму,
Забытую давая пищу сну,
Звучит концерт скрипичный насекомых.
Проснуться раньше шумных поросят,
Взять удочку, засесть в осоке,
И слушать так, забыв о карасях,
Реки ленивой радужные вздохи.
«Деревня детства, мой тебе привет!» —
Кричу в окно, и выхожу с поклоном.
Рассудка память вдруг сказала: «Нет!»,
Решимостью пугая Робинзона.
Врасплох застигнутый, я сразу не пойму,
Откуда осы, мухи с комарами…
И вижу я, мой путь к селу
Не розами усеян, а… «блинами».
Повсюду дикость скукою грозит.
Вот что-то мерзкое прокаркала ворона.
Забыть про отдых, сон и аппетит?
Нет! Уезжаю, не сходя с перрона.
Начальник отдела НИИ ИНГЛИШ КИСС
Был тайно влюблён в неизвестную мисс.
Его сослуживцы и даже жена
Страдали, не ведая, кто же она.
Отлично работа на службе идёт.
Повсюду начальнику честь и почёт.
Улыбка сияет на мудром лице,
Вслед громко вздыхают девчонки с ВЦ.
Сотрудники ценят, и любит жена,
Но мучает каждого: Кто же она?
Загадкой весь город уже заражен.
Парням не до девок, мужьям не до жен.
Не радует Солнце, противна Весна.
Все только и думают: «Кто же она?»
Пришли и собрались толпой под балкон.
В пижаме взволнованный выскочил он.
Тут громко воскликнул дотошный еврей:
«В кого влюблены Вы, скажите скорей?»
Начальник краснеет и, свесившись вниз,
«Я с детства, — им шепчет, — люблю компромисс».
Тихий августовский вечер,
Мягкий лунный свет.
Обволакивает плечи
Серебристый плед.
Слышен робкий шум прибоя.
Голос дальних стран
К нам выплескивает море
Сквозь седой туман.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу