Ника Батхен - Галечный ключ. Крымские стихи

Шрамики на запястье нынче опять зудят.

Не было печали – пришла зима,
Подарила шубы взамен серег,
Распихала платья, да в закрома,
Попросила хлеба – а кто сберег?
Век живем, как птицы – Господь, одень!
Малых, неприкаянных накорми!
Делу лень до вечера. Длится день,
Домовые прячутся за дверьми.
Дурачок на печке, сверчок молчит.
Ставишь богу свечку, и черту ставь.
Выйду на крылечко, снежок мельчить.
Выйду босиком, да по следу ржавь.
На лице свинец, по бровям сурьма,
И на шее белые янтари.
Затвори руду, госпожа зима,
Кровь мою горячую утоли.
Упокой до света, а там, глядишь
Оттепель несмелая, белый пух.
По ветвям, по крышам Господня тишь…
И её – на части – кнутом – петух!

Когда ещё случится встретиться?
Дожди бегут, часы спешат.
Большая звездная медведица
Пасет на небе медвежат.

Ведом неверными приметами,
Покинь перрон, взойди на трап!
А медвежата за кометами
Спешат со всех неловких лап.

Земля дорогами расчерчена
Из Рима в мир, из сердца вон.
Луна тяжелая как женщина,
Садится в облачный вагон.

Прямой полет – прямая выгода,
Салон заполненный на треть.
На небе нет иного выхода —
Свети, когда не можешь греть.

Терпи причуды гололедицы,
Пиши по белому мелком.
Глянь – малыши Большой медведицы
Спешат за звездным молоком.

…И ничего уже не сложится,
Ни суеты ни багажа.
Лишь перемазанная рожица
И негасимая душа.

Играй себе, строитель —
Бумага, снег, песок.
Мой дом растет – смотрите —
Не низок, не высок.
Без окон и банкеток,
Без лестниц и перил.
Вороний царь из веток
Его мне сотворил.
«Не время», каркал, «Рано»,
А я ему – пора!
Мой дом – цветок каштана
С одесского двора.
Цыганки носят шали,
Браслетами крутя.
Мой дом – воздушный шарик,
А я его дитя.
Корзина монгольфьера
Уютна и тесна.
Мой дом – земная сфера,
Не знающая сна.
Глухие ночи – долу!
Среди тюремных стен
Танцует фарандолу
Маэстро Гильотен.
Война дворцам и дачам,
Коттеджам, флигелям,
Мол, все переиначим,
Поделим по нулям!
Строители достанут
Лопатки и мелки,
Фасады зданий станут
Прозрачны и легки…
На знамени прореха,
На шарике петля.
Мой дом – ребро ореха,
Скорлупка миндаля.

Слышишь? Лучше молчать о важном.
Притворяться доблестным и отважным.
Танцевать в прибое, трясти кудрями,
Отмывая память от всякой дряни,
Засыпать снежками твою лачугу
– Просыпайся, время случиться чуду!
День – бродить по лесу оленьей тропкой,
Пить чаек, укрываться одной ветровкой,
Толковать следы, тосковать – рябина
Не растет в предгорьях, а было б мило.
У печи ютиться, сдвигая плечи,
И молчать. Ни слова чтоб стало легче.
Только шрам от пальца ползет к запястью
И сова над крышей кричит – к несчастью
Или к счастью.
Хочешь спрошу у птицы,
Как простить за то, что не смог проститься,
И пришел к тебе как пустой орешек.
Слышишь, сердце бьется слабей и реже?
Ты смеешься. Лепишь кулон из глины.
Чистишь запотелые мандарины,
Стелешь шали, дремлешь на них небрежно,
Говоришь, что небо для нас – безбрежно.
Глянь – сверкает! Синее! Настоящее!
…И душа отрастает, как хвост у ящерицы.

Дэн заплетает дреды, бросает школу,
К драным ботинкам сперва прикрепляет шпоры,
Но вспоминает – лошади тоже люди
И покупает велик. Стучится к Люде
– В Крым или в Киев?
Окей, собирайся в Дели.
Мне эти зимы до чертиков надоели.
Люда напялит пестрые шаровары,
Выврется: поздно, четыре пары,
Мама прости, увидимся на неделе.
Мантру в Непале двое бродяг напели,
Трое других выбрались из Нью-Йорка,
Четверо дремлют в рейсе «Мадрид-Майорка»,
Пятый майор, а у восьмого астма,
И у девятого тоже не все прекрасно…
Только фаранги могут ползти на знаки,
Падать на землю и оседать как накипь,
Глядя в глазницы Бога, молиться «Шива»!
Вон твой учитель – нищий, седой, плешивый.
Сядь под баньяном, слюни пускай и корни
Много туристов – кто-нибудь да прокормит.
…Дэн превратился в мусорщика у Ганга,
Люда вернулась с первого полустанка.
Делим на Дели и получаем Питер.
Десять апостолов, как-нибудь потерпите
Мальчик уже зачат, но ещё вне тела.
Истина стала птицей и улетела.
Индия аксиома, Нева не лемма…
Люда берет билеты до Вифлеема.