Мария Жиглова: Фрэнсис Весь

На трон или в дом они спешат?
У них нет маленьких ребят,
Нет и хорошеньких детей,
Так входят ангелы, злодей.

Так разоряется гнездо,
Так Рона плещет, и весло
Горгулья старая за то
У девушки берет.

Прекрасный кавалер Роланд
Красивых в танце кружит дам.
И никому я не отдам
Гроша на Новый год.

Так разоряется гнездо,
И входят в поднебесный дом,
Где есть та девушка с веслом,
Гоморра и Содом.

Так Парка нить его прядет,
И совка старый гнезда вьет,
Так разоряется гнездо,
Нажитое трудом.

Так входят в дом – туда, туда!
Так расступается вода,
Когда пират на корабле
Печет бифштекс на вертеле,

Когда спускают старый флаг,
И в трюм спускается моряк,
Так входят в дом пустой, когда
В округе есть вода.

Роланд и девушка бегут
На небо, ждет Господень суд
Тех, кто прогнал их всех туда,
Где Роны плещется вода.

А кто прогнал их всех в сонет?
Суда не ждет и пишет; нет,
Хотя я и боюсь суда,
Но все же – ерунда.

Роланд в сонетах был мастак,
И мастер делает не так
Чтоб плохо гробы для того,
Кто, впрочем, ничего.

Под Рождество в Раю прядут,
И девушек гадалки ждут,
И вот – в моем селе редут
Французский; наповал

Стреляет граф; поэт убит,
И кошка сказку говорит,
И девочка сидит – плеврит…
Я б многое отдал…

За то, чтоб жизнь была, весна,
Чтоб детям было не до сна,
Прекрасный цвет, покоя нет,
И день – как свет у дна

Реки. Стреляют мужики,
Роланд ведет свои полки
И королевские стрелки
Уже по крышам бьют.

Католик ты или гугенот,
Иди смелей, иди вперед,
Ведь Франция одна, и вот
Гремит большой салют.

Мне не пора ложиться в гроб,
Но знает Бог, что день несет.
На круге этом в свой черед
Уложат наповал.

Мне не пора ложиться в гроб,
Но на кругу не видеть чтоб
Крысятников и подлипал,
Я б многое отдал…

Шутовской бубенчик был,
Шутовской поклон отдал.
Я сегодня не любил,
Вас сегодня целовал.

Ты сегодня гугенот,
Ну а я – католик был…
Может быть, на этот год
Я Вас тоже полюбил.

Poor Jorick, вы друзья.
И с шутом твоим в вине
Роза красная, и я
Знаю – быть у нас войне.

Все же войны – от любви.
Я пишу тебе сонет.
И поют, как соловьи,
Пули мне на той войне.

Ухожу на поле я.
Ты сегодня – гугенот.
Сердце ранено, моя
Девочка, под Новый год.

Роза красная в вине,
Шут твой плачет на войне.
Но меня мой враг убил.
Я сегодня полюбил.

В Рай иду я с той войны
Под янтарный звон церквей.
И корона у жены
Необвенчанной моей.

Шутовской бубенчик был,
Шутовской поклон отдал.
Я сегодня Вас любил,
Вас сегодня целовал.

Я играю в слова
И немного боюсь.
Говори на раз-два:
– Ты ведь только не трусь.

Не играя в слова,
Речь лилась как ключом,
Не боли, голова.
– Мне опять горячо.

От любви от моей
Мне навязло в зубах,
Магомет на коней
Все садится, Аллах!

Вот и памятник им
По делам по твоим,
Ты пойдешь в ад и в рай,
Ты концы подбирай.

Ты при жизни пойдешь.
– Ты, наверно, пиши;
– В ад и в рай попадешь;
– Дело есть у души.

Вот четыре стиха.
– Только первых моих.
Я бегу от греха,
Попадаю я в стих.

Попадаюсь, прости.
«Маяковский и Брик».
Я влюбилась, пусти,
Вот и умер старик,

Бедный дед, белорус,
От Хатыни – года.
Я, наверно, боюсь,
Но не знаю, куда

Попаду я сейчас.
И дорожка видней.
«Маяковский» сейчас
Тоже в мире теней.

….

Дед, русак, белорус,
Тоже книжки читал,
Я немного боюсь,
Только час не настал.

Подай мне, Господи, на бедность,
На крайность нищую мою.
Московских утлые надежды
Стоят у жизни на краю.

Подай мне, Господи, на память,
Я память новую пошью.
В Москве леса стоят колками,
И вся Москва – в одну струю

Сливаясь, – кружится и вьется,
Везде – живой переполох,
И крутятся, и как придется,
Покуда с нами этот Бог.