Мария Жиглова: Фрэнсис Весь

Эх, жрите сами
Супчик с сухарями
И курите черные «Максим».
Эх, ешьте сами
Супчик со слезами —
Мы чуть-чуть получше поедим.

Мы – красавцы,
Вовсе не мерзавцы,
Спой, голуба, только не проси
Милости нашей,
Мы сидим с мамашей,
И садятся в черное такси.

Эх, жрите сами
Супчик с сухарями
Мы с тобою кашу поедим.
Эх, на неделе
В лагерь не успели,
Мы уже с винтовками сидим.

Мы на дело
Ходим с левольвером,
Мы – орлы из ВЧК.
Шлепнули Колю,
Учимся в партшколе,
А потом играем в дурака.

Эх, на бульваре
Ходют злые баре,
Очевидно нам, по рожам ждут.
Наши кони и
Тони в Главревкоме
К нам, пожалуй, нынче не придут.

В наших книжках
Записи о Гришках,
Нам вершат нормальный Страшный Суд.
Бог наш правый —
Наш начальник бравый —
Скажет нам, кого к нам повезут.

Мы не баре,
Мы не цари,
Мы – орлы из ВЧК.
Наше дело —
Избежать расстрела,
Мы живем, живем, живем пока.

Эх, мы сами
Пареньки с косами.
Эх, работаем пока.
Эх, надо-надо,
Надо выпить яду,
Мы живем, живем, а жизнь – река.

Ешь мацу, а вот блины.
Так наелось полстраны.
Что – поэт не человек
И у рифм недолгий век?

Вот блины, а вот маца.
Дело было – три часа.
Распахнулося окно.
Вышел Батька из кино.

Бабочка с усами,
А Батька – с волосами,
Что растут из-под губы,
Словно черные грибы.

И заморскому поэту
Мы про то, а он по свету
Понесет молву о нас.
Та молва – что добрый час.

Много пишет батька-Каин,
Мы Россию устаканим,
А железной новью
Батьку остановим.

Не хула, а похвала.
Вот Россия из угла
Черного не вышла.
Коммунизм – что дышло.
Вспять им реки повернем,
А потом опять заснем.
Вот и смертушки коса:
Ешь блины, а вот – маца…

Я жду спокойный и недолгий ход
Спокойного, сухого вдохновенья,
Своей улыбкой вяжущего рот.
Лесбийской песенки плетеный переплет,
Летейской травки щелканье и тленье
Сплетаются в одно глухое пенье.
И как дурная девочка поет
О солнце, бьющем в солнечном сплетенье,
Речному солнцу выставив живот.
И неотвязной музыки гуденье
Хотя не престает, не устает
И понемногу забирает в рот
Меня, спокойное и сильное растенье,
Собой к бессмертию наметившее брод.

Морозен воздух, воздух синь,
Иконный лик суров.
По Правды едет лимузин,
Бегу от докторов.

Я видел Иисуса лик.
Его хотят распять.
Я слышал зов, я слышал крик.
Немедленно бежать.

Меня опять хотят убить.
Бегу от докторов.
Я жить хочу сегодня. Жить.
Я сильно нездоров.

Я вижу Свет. Откуда ты,
Пречистый светлый лик?
У этой вечной чистоты
Стоит Господь Велик.

Я люблю, когда рядом со мною
Голубеет, лоснится земля.
Еду я со старушкой-землею
По дорожке до само Кремля.

У коня мово черная грива,
Не купец я, а путник еще.
На меня обернется пугливо
По земле дурачок с кумачом.

Небольшая, веселая, злая
Подо мной тяготеет земля.
И видна отовсюду родная
И прекрасная башня Кремля.

Как страшно быть вдвоем.
Никто не знает, где
Спокойный водоем
И катер на воде.

Никто не знает, да,
Что ты уснешь тогда,
И я останусь в нем —
Цветущий водоем.

Никто не знает, что
Опять сюда пойдет,
Останется в пальто
И снова ждет-пождет.

Как страшно быть вдвоем.
Опять и вновь: «Нигде».
Спокойный водоем
И капли на воде.

Как трудно, только я
Не знаю, где ты есть.
Не видно ничего
И мне не счесть, не счесть

Хороших лет, когда
Не знаю, как прожить.
Спокойная вода,
И только жить и жить.

Как трудно быть одной,
Когда живешь одной
Несчастной мечтой,
Ушедшею женой.

Никто не знает, где,
И чернота из глаз,
Никто не знает, где,
И вот, в который раз —

Как совестно вдвоем.
Так ангелы поют.
Усталый водоем,
Живот, любовь и труд.