Владимир Кулаков - Я жив ещё пока… (сборник)

Нам поздно каяться теперь пред образами,

Смотреться в трещины расколотых зеркал.

Нас заедает грешных будней суета.

Мы забываем, обставляя тризны пышно,

Что Небу каждого из нас дыханье слышно.

И Богу каждого из нас видна мечта.

Мороз рисует свой причудливый узор.

Я по нему кроссворд грядущего гадаю.

И вновь весны капель шальную ожидаю,

и снова ангелы не высланы в дозор.

Мне не забыть, как после пляски удалой

В сгоревшей осени моя любовь кричала.

И каждый раз всё начинать сначала –

Писать на чистой простыне судьбы золой…

Шуршало листвою в «нескучном саду»

В ногах отгулявшее лето.

Блеснула звездою в заросшем пруду,

Сулившая счастье монета.

Созрело вино из набухшей лозы.

Наполнены Бахусом чаши.

Пылали кресты бушевавшей грозы,

Венчая иллюзии наши.

Слова обжигали горячим синцом.

Кружилась, качалась планета.

Сомкнулись объятья терновым венцом

На ложе сгоревшего лета.

Кто счастлив, тот часто летает во сне.

Кто предан, тот… преданным будет…

Застыла смола на распятье сосны,

Пробитой гвоздями Иуды…

Остыли следы в Гефсиманском саду.

Копьё заржавело Лонгина.

Мгновенья – для Рая. А Вечность – в Аду.

На сердце – полоски кармина.

Три белых розы

мёрзнут на окне,

Склонив к стеклу

поникшие бутоны,

Как будто слушают

Листвы опавшей стоны,

Иль, задремав,

танцуют блюз во сне.

И я танцую

с ними в тишине,

Свой сон осенний

робко созерцая.

И ничего уже, отнюдь,

не отрицая,

Как будто приговор

прочитан мне.

Тот блюз определён

моей судьбой.

И танцевать его

не дольше срока.

И на хвосте

не принесёт сорока

Ответ небес,

растроганных мольбой.

В колоде прячутся

фальшивые тузы.

Ищу удачи

ржавую подкову.

Пути закрыты

к истинному слову,

Рождённых рифм

не вяжутся узлы.

Три белых розы

мёрзнут на окне.

Горит листок

исчерканной бумаги.

Лишь блюзом закружился

в ветках нагих,

Стихов сожжённых

обгоревший снег…

Который год земная ось

Очерчивает круг.

Моя судьба, как в горле кость:

Ни сват, ни брат, ни друг…

Мой вечный жребий неземной

Средь суеты мирской –

Стоять на паперти судьбы

С протянутой рукой.

Лавины сходят с пиков гор,

Вгрызаясь в тишину.

Всё – суета, всё – сущий вздор.

Люблю тебя одну.

Мой путь молитв, душа болит

И ладаном чадит.

Пороков рок обильный рог

Господь пока щадит.

И пусть метель стелит постель

В покоях мерзлоты.

Объятий грешных повитель

Не расплетаешь ты.

Пусть вкривь и вкось земная ось

Отсчитывает дни.

На будни праздников пришлось,

Как средь чужих – родни.

Трубит Архангел Михаил

Христа Вселенский Сбор.

Средь потревоженных могил

Я – продолжаю спор…

Снова путь-дорога в осень.

Ты прости, что я несносен.

Ты поверь, что я вернусь, когда напьюсь.

Сок осенних зорь багряный

От него я пьяный-пьяный,

Не ревнуй, – я с бабьим летом обнимусь.

Я пройдусь до поворота.

Может, встречу там кого-то.

Может этот «Кто-то» сердце мне вернёт.

Ветры майские украли

О любви мне что-то врали:

Будто всё само со временем пройдёт.

Но проходит – только время.

Седина – как выстрел в темя.

Бес в ребро, стрела амура в грудь.

Затрепещет сердце птицей,

Отпущу из рук синицу

Стану журавлём – и в дальний путь.

И недалеко от рая,

Там, где небеса без края,

Где не беспокоит шум и гам.

Звёздами натешусь вволю,

Пробегусь дождём по полю,

Радугою опущусь к твоим ногам.

Снова – путь-дорога в осень.

Ты прости, что я несносен.

Ты поверь, что я вернусь, когда напьюсь.

Сок осенних зорь багряный

От него я пьяный-пьяный,

Не ревнуй, – я с бабьим летом обнимусь.

Задохнуться свежими цветами,

И сред поля небу закричать.

Пить росу, как боль свою глотками,

Зачеркнуть и снова всё начать.

Вновь любить и снова быть любимым.

Праведником быть и вновь грешить.

Для кого-то быть одним, единым,

Всем себя отдать распотрошить.

Петь любимым песни до заката.

И купаться голым при луне.

И, как у Есенина, когда-то:

«Проскакать на розовом коне».