Владимир Кулаков - Я жив ещё пока… (сборник)

В стоге сена с милой затеряться,

Слушать соловья и тишину.

И от счастья звонко рассмеяться –

Эх, ещё бы жизнь! И не одну!..

Да простятся ночи мне хмельные,

Полные безумства и огня.

Я целую руки вам, родные, –

Мною брошенных. И бросивших меня.

Плачет дождь обо мне – снова в путь,

Бисер слёз расплескав на стекле.

Стук вагонных колёс – не заснуть.

Он, прощаясь, рыдает во мгле.

Полустанок мигнул огоньком,

Моментально исчезнув во тьме.

Отраженье моё за окном,

Грустно хмыкнув, прижалось ко мне.

Так и едем, прижавшись лоб в лоб,

Мысли к поеду в такт подравняв,

Не боясь, что какой-нибудь жлоб

Влезет в душу, её не поняв.

Дождь меня догоняет. Никак

Не отстанет, со мною простясь.

Он гремит, протестует, – чудак!

Возмущается, ливнем бесясь.

Кто-то как-то сказал: «Дождь и путь –

Это к счастью!» Ну, что ж, если так.

Много ль счастья мне надо? Чуть-чуть.

Может самую малость, пустяк.

Лишь бы знать, что люблю.

Лишь бы знать, что любим.

Уезжать и опять возвращаться,

Чтоб отъездам дорогам и встречам моим

Непременно дождём начинаться.

Небо в тучах – лучу не пробиться.

Горизонт полыхает огнём.

Тенью мечется смелая птица,

Споря с ветром и тёплым дождём.

Так и мы, часто споря с судьбою,

Не жалеем ни капли о том,

Что весь путь прошагали с тобою

Под одним на две жизни зонтом.

Подождём под дождём,

Под зонтом, а потом

Будет радуга в небе резвиться.

Трын-трава-лебеда

И беда – не беда,

Даже если гроза разразится.

С неба льются бездонные реки.

В лужах тонут мои острова.

И, согнувшись, бегут человеки,

Неприличные пряча слова.

Непогода – извечная тема.

Все осадки, конечно, – про них.

Не решается эта проблема

Без зонта одного на двоих.

Подождём под дождём,

Под зонтом, а потом

Будет радуга в небе резвиться.

Трын-трава-лебеда

И беда – не беда,

Даже если гроза разразится.

Нам тепло и уютно в обнимку.

Твоё сердце стучит в мою грудь.

И пусть неба сухого – с овчинку,

Струям острым зонта не проткнуть.

Ветром сломана старая ветка.

И пусть ливень ещё не утих,

Будем целы, пока держим крепко

Этот зонт наш – один на двоих.

Подождём под дождём,

Под зонтом, а потом

Будет радуга в небе резвиться.

Трын-трава-лебеда

И беда – не беда,

Даже если гроза разразится.

Вновь закружились октябрьские белые мухи.

Чёрное с рыжим покроется враз сединой.

Кто-то отмолит меня у костлявой старухи.

И в ноябре я вернусь на мгновенье домой.

Руки обнимут вьюном долгожданные плечи.

И, замерев, мы посмотрим друг другу в глаза.

«Здравствуй…» заменит собою лукавые речи.

Вспыхнет звездой затаённая в сердце слеза.

Жизнь коротка. Коротки и осенние ночи.

Грудь полоснёт как ножом неизбежный рассвет…

Крест на икону с прощальной молитвою «Отче…»

Рук поветель и короткое слово: «Привет…»

Взгляд чуть наверх, где Мадонна в оконном проёме

Тихо крестом осеняет удачу во след.

Будет томиться душа в остывающем доме.

Жить ожидание нового: «Здравствуй…», «Привет…»

Нитью обрывистой поезд несётся по свету.

Синее небо дырявит иглой самолёт.

Ангел-хранитель напомнит мне истину эту:

Главное знать, что тебя Кто-то любит и ждёт.

Кружится осень в оранжевом платье,

Сердце сжимая бульварным кольцом.

Сыплется под ноги золото счастья,

Что отложил на потом…

Первый день октября запорошен листвой.

Первый день октябрь боль разлуки пророчит.

Первый день октября мне отмерен судьбой.

Первый день октября, первый день октября

С сентябрём расставаться не хочет…

Ветер листок по поребрику гонит.

Он не вернётся – зови, не зови.

В осени прошлого медленно тонет

Жёлтый кораблик Любви.

Первый день октября запорошен листвой.

Первый день октябрь боль разлуки пророчит.

Первый день октября мне отмерен судьбой.

Первый день октября, первый день октября