Олег Тупицкий - Вероятность реальности. Из десяти книг

С опозданьем, конечно,
постигаю азы,
очевидные вещи —
сразу после грозы
потревоженный воздух
так же будет кипеть,
гужевые повозки
так же будут скрипеть,
как при Игоре князе,
и столетья спустя
при сверхзвуке и квази-
световых скоростях.

Дали голос, но не дали хлеба
для продления жизни земной.
Кто делился насущным со мной?
Ты да небо.

И за каждое слово
мне сторицей воздастся в раю
или том безмятежном краю,
где увидимся снова.

Закурю папироску,
накропаю стишок
про крещенских морозов
нестерпимый ожог,
и на ветках берёзы
приунывших ворон,
и роскошную россыпь
опустевших дворов,
и внезапной метели
кружевную юлу.
И за эту безделку
сам себя похвалю.

Кто был неправеден и грешен,
кто был ничей и всех жених,
кто был уловлен и повешен
по наущению иных,
кем обнадёжен и утешен
был род людской пускай на миг —
тому и пригоршня черешен
дороже копей золотых.

Бог перестал со мною говорить,
установив божественный порядок.
Мне некого за это укорить —
Бог перестал со мною говорить.
Я бросил пить, буянить и курить,
избавился от локонов и прядок.
Бог перестал со мною говорить,
установив божественный порядок.

Не дарите папе розы —
не дорос отец до роз.
Он курил бы папиросы —
вдруг не стало папирос.

И слова поистрепались
(очень тонкий матерьял).
Подарите папе парус —
папа ветер потерял.

Когда настигнет немота,
тогда узнаешь цену слова
безмерную и станешь снова
пытаться разомкнуть уста.

Начать бы с чистого листа
и жить до одури толково.
Пустое. Не дано иного.
Расклад – и в бубнах без виста.

Такая слабая звезда
мерцает. А теперь о главном:
игра словами непроста,
хотя и кажется забавным,
что речь течёт потоком плавным,
как листья падают с куста.

Кто ищет истину в Тибете,
кто в вине.
Ищу и я
с другими наравне.

Уходят поколения.
В ответ
вино бормочет
и молчит Тибет.

Господь в безмерной мудрости своей
благословил, как горный склон Сиона,
и завещал нам до последних дней
придерживаться твёрдого закона —
жить братьям вместе лучше и милей,
приятней, и смелей, и веселей,
чем в удалении. И это – как елей,
стекающий на бороду Аарона.

Я рано встал и посмотрел в окно
на небо, где последний месяц лета
за несколько мгновений до рассвета
неосторожно расплескал вино.

И я спросил тогда: – За что мне это
прекрасное мучение дано,
и эта радость уронить зерно?
Но мой вопрос остался без ответа.